Анализируя события этих месяцев, современники, а за ними и историки много рассуждали о неверных действиях цесаревича, отказавшегося от подавления мятежа в первые его часы или даже дни, а затем отпустившего, то есть фактически отправившего в Варшаву лояльные ему польские части. В потоке этих высказываний появляется и прагматическое объяснение паузы, которую взял Николай I: императору необходимо было собрать войска против мятежников. Империя вполне последовательно реализовывала установку о польской армии как «передовой страже»: на западных рубежах страны были сосредоточены главным образом войска Царства, ставшие теперь мятежными. Кроме того, войска, измотанные Русско-турецкой войной 1828–1829 гг., размещались на зимних квартирах, и их перемещение к границе Царства потребовало времени. Назначенная в поход русская армия составила 183 тыс. человек[1614]; сбор и организация частей заняли не менее трех месяцев[1615].

Не отрицая реальных сложностей, с которыми столкнулся Николай I, стоит отметить, что поворотным моментом в процессе принятия решения о силовом подавлении восстания стала произошедшая в Варшаве детронизация – декларативное лишение императора Николая (и Романовых вообще) польского трона. Именно после получения информации об этом монарх издал упоминавшийся манифест о переходе русской армией границы Царства Польского. Иными словами, повестку дня и логику развития событий первых месяцев восстания формировала в значительной мере польская сторона.

В ноябре – декабре 1830 г. российские власти распространяли в Царстве прокламации, обращенные к польской армии. В них упоминались благодеяния императора Александра[1616] и участие польских офицеров в Русско-турецкой войне («Мы все с удовольствием приняли это ратное товарищество, еще более укрепившее связь между русскими и польскими войсками»[1617]). Кроме того, по получении известий о начале восстания в Варшаве Николай обратился с «Воззванием» и к Царству Польскому. Сообщив, что произошедшее наполнило его сердце «прискорбием», император представил собственную версию случившегося: по мнению монарха, «сборище людей недостойных… дерзнуло умышлять на жизнь Брата Государя», они же «склонили часть войск к измене», распространив «пагубные заблуждения». При этом Николай избегал использовать сильные выражения: в «Воззвании» слово «измена» было использовано лишь один раз и, как видно из приведенного выше примера, в сглаженном варианте («склонили к измене»). В целом текст воззвания был построен в соответствии с риторическим приемом, схожим с тем, при помощи которого в течение предшествующих полутора десятилетий оправдывались действия поляков в рядах армии Наполеона.