«Никто не предупреждал меня, что на моей работе на меня будут кричать», – думаю я про себя. Я знала, что будет сложно. Я знала, что будет ответственно. Но… никто не говорил, что нужно будет принять на себя чужую боль. Контейнировать. Заставить поверить – мне. Поверить – в меня.

– Никто не предупреждал меня, что на работе на меня будут кричать, – я говорю это вслух.

Кажется, никто не ожидал этого. Я сама, честно говоря. Вырвалось.

– И-и-извините.

– А с чем еще вам не могли помочь?

– Во рту всякая хрень творится, – исподлобья рассматривает меня пациент.

– А если поточнее?

– Да вот. – Он открывает рот и отводит щеку в сторону. Там язвочки. Как будто выбитые дыроколом дырочки в слизистой. И на нёбе.

– Давно они у вас?

– С Нового года примерно.

«То есть почти год», – отмечаю я в блокнотике.

– То приходят, то уходят. Следов от них не остается, – скороговоркой говорит Сережа.

«Отстань уже от меня», – читается в его взгляде весьма красноречиво.

– Мне нужно осмотреть вас целиком. Раздевайтесь.

– Мам, выйди, – рычит исподлобья Сергей на мать.

Раздевается до трусов. Во время осмотра замечаю следы на запястьях. Нехорошие такие следы.

Новый пациент неумело прячет от меня свои руки. Еще больше сутулится. На спине единичная гнойничковая сыпь.

– Давно высыпания?

– Да не знаю, я же спину не вижу…

– А на ягодицах гнойнички?