– Потому что никто не понимает. Потому что я сказать не могу никому. Стыдно. – Он смотрит в окно.

– Сережа, ничего стыдного нет. Это не заразно. Ни ты, ни девушка тут ни при чем.

Вот тебе и «не беспокоит ничего».

Стоматит. Иридоциклит. Язвы половых органов. Пазл диагноза сложился. И это не волчанка.

Это болезнь Шелкового пути. Болезнь Бехчета.

У меня появились вопросы к светловолосой маме светловолосого мальчика.

– Сереж, я маму позову?

– Зовите, Елена Александровна. Или… можно я пока выйду? Мне позвонить надо. Ей.

Последнее слово – шепотом.

– Иди-иди, мы с мамой сами поговорим, – улыбаюсь ему вслед. – Наталья Пална, заходите, посекретничаем, пока Сережи нет, – зову я маму в палату.

– Может, подождем его? Куда-то он понесся… радостный такой…

– Он разрешил начать без него. У Сережи болезнь Бехчета. Именно она объясняет светобоязнь, язвочки во рту, высыпания на спине.

– И что-то по урологии, я поняла, – кивает мама.

– Наталья Пална, эта болезнь называется болезнью Шелкового пути. Чаще всего встречается у народов, которые проживали вдоль этого маршрута. Из наших соседей это Дагестан, Турция, Армения, Греция и вообще район Средиземноморья. У вас есть оттуда… корни?

Наталья Пална смотрит на меня странно. Молчит с полминуты. Потом всплескивает руками.

– Надо же, как генеалогия шутит… Да, мой прапрадедушка родился в браке турчанки и русского. Там такая история была красивая. Ромео и Джульетта, только со счастливым концом. Но… мы все светленькие… И не осталось той крови турецкой, мы думали… А вот на тебе… Не сын, а турецкий верноподданный.

В палату внесся Сережа, чуть не снеся дверной косяк.

– Мама! Завтра Катя приедет! Проведать меня!

Уши у него красные. Красивые такие, оттопыренные уши. Счастливые.

– Елен Санна, отпустите меня… постричься… А?