– Мадемуазель, пожалуйте на эстакаду. То бишь в смотровую. Боли в животе? Ну давай сюда живот твой.

– А-а-ай! – пискнула Анечка, когда хирург нажал ей куда-то под ребро.

– Что, больно?

– Нет, просто так ору, – огрызнулась девочка.

– Так, ты мне это брось. Больно или нет? Отвечай по существу. Без выкобениваний.

– Больно, больно!

– И вот здесь больно? – Хирург нажал в зоне рубца.

– У-у-уй, и здесь!

– А вот тут?

– И тут.

Хирург прощупал весь живот. Весь болит. Везде.

Нехорошо. Тем более три недели назад в живот уже заходили. Нехорошо.

– Не беременная, а? Что свадьба завтра, я понял. Так что – не беременная али как?

– Не знаю…

– Теть Дусь, вызывай Михайло Потапыча, пущай посмотрит мадмуазель. Авось интересное чего наищет.

Гинеколог прибыл минут через пятнадцать. Одновременно с женихом и егойной маменькой.

– Отродясь такого у нас не бывало, Мишенька. Чтоб невеста сбегала из-под венца. Шо за малахольную ты выбрал, Мишанечка, – донеслось из коридора.

– Ы-ы-ы, – завыла в подушку вышеупомянутая малохольная Анечка. Не то от боли, не то от обиды.

– А кто тут у нас плачет, кто рыдает, девонька? А ну-ка, заинька, рассказывай. Когда последние месячные были? Как болит, где болит? Ведем ли жизнь лихую – половую?

– Веду. Вот-вот начаться должны. Везде болит. Весь живот.