— Очень уж ты уверен.

Он фыркнул и двинулся к «камаро».

— Считать я умею. И не беспокойся — на собрание вернусь.

— Скажи, — крикнул я ему вслед, — а почему ты перестал водить машину?

Меня вдруг осенило: в последние полдюжины раз, когда я видел красный «камаро» — автомобиль, к которому Рурк прежде никого не подпускал, — за рулем сидела вторая миссис Р.

Пол обернулся, похоже прикидывая, как ответить и стоит ли вообще отвечать. Его колебания дали мне понять, что я, сам того не желая, задал чересчур личный вопрос.

— Мне водить нельзя, — сказал он наконец. — У меня примерно с Нового года начались обмороки. Один раз полностью отключился.

— Я ничего не знал.

— Это никому и не следует знать.

— Буду молчать.

— Уж постарайся. — Не просьба. Требование.

Я подумал, не признаться ли, какой недуг подозревает у меня мой врач, — просто чтобы это слово было наконец произнесено.

— Обследование еще продолжается. Пока водит она, чтобы я никого не задавил.

— А я-то думал, ты только и мечтаешь задавить побольше народу.

Он снова фыркнул, но вроде бы не обиделся.

— Толку давить людей, если сам в отключке и этого не видишь.

— Точно.

Он ухмыльнулся во весь рот. Похоже, Рурк так же, как и я, сознавал, что это самый длинный наш и самый приятный разговор за последние пятнадцать лет. Что же это значит? — гадали мы оба.

— Давай соберем всю компанию и сыграем еще разок в воскресный футбол. Пока половину из нас не зарыли.

— Помнишь, как Грэйси играла поначалу? — спросил я. — Джейкоб получал пас, отдавал его Грэйси, а потом сам же наваливался на нее.