— Не думаю, что ты сейчас готова обсуждать тему эксплуатации мистера Перти, — сказал я и представился леди из 21-го века — Мардж, судя по приколотой к груди визитке.

— Надеюсь, ты не собираешься переложить на меня вину за нелепую привязанность этого несчастного, — рассеянно ответила мать, пытаясь что-то рассмотреть сквозь витражное стекло двери. — Даже если я — объект этой привязанности, причина не во мне.

— Ты играешь на нем, как на скрипке.

— Чушь, — сказала моя мать. — Мы очень приятно провели выходные в Нью-Йорке. Ели в ресторанах по выбору Чарлза. На обратном пути даже на заправке для грузовиков. Если тебе непременно хочется кого-нибудь пожалеть, тебе следовало бы видеть, как твоей отец пытался надкусить ребрышко-гриль.

— Мне его жаль, — заверил я миссис Деверо.

— Ему нужны новые челюсти. Этим мы займемся в первую очередь после переселения.

Мардж никак не могла найти ключ от внутренней двери, тем самым предоставив моей матери время, чтобы внимательно меня оглядеть.

— У тебя опухли глаза. Ты плакал? — Она потянулась к моему правому глазу.

Я оттолкнул указующий перст:

— Глупости какие! А раз уж ты спрашиваешь — я слышал, будто папа то и дело ударяется в слезы?

— Я подожду внутри, — предложила Мардж, явно чувствуя себя лишней при столь странном разговоре.

Она отыскала ключ и скрылась за дверью, а мать сообщила — голосом, намекающим на конфиденциальность, но при этом отнюдь не приглушенным:

— Твой отец действительно не в лучшей форме. Эта последняя женщина — Вирджиния Вулф — его доконала.

Моя мать идентифицирует всех женщин, с которыми был связан мой отец, по их узкой специальности. Юная особа, ради которой он покинул мать, занималась в его семинаре по Лоуренсу, за ней последовали Бронте и Джозеф Конрад, и, наконец, явилась смерть с косой, то бишь с Вирджинией Вулф.

— Я убеждена: ответственность за его нервный срыв на ней. Известно ли тебе, что прежде, чем его бросить, она очистила его банковский счет и присвоила пенсионные сбережения? Твой отец — нищий.

Она выдержала паузу, позволяя мне задуматься, что же это за мир, где возможны такие злодейства.

— И мне плевать, что они там говорят в больнице. Он еще не оправился. Но и от лечения в стационаре не было больше никакой пользы. Ему требуется нормальная жизнь. Семейная обстановка. Ему нужны его книги и кто-то, с кем он мог бы поговорить о важных для него вещах. Обидно, что до осени он не сможет вернуться к преподаванию, но ничего не поделаешь.

Я заморгал.

— К преподаванию — где? — спросил я, не успев подумать.

— Здесь, конечно, — как ребенку разъяснила мне мама. — Один курс в семестр — полагаю, я не слишком многого жду от университета? Как там зовут этого человека — смешное такое имя, — который всем заправляет?