— Сработало. — Он пожал плечами.

Забавно и трогательно, что Рассел так сказал, и я действительно был тронут, хотя эмоция несколько смазывалась тем, что у меня тоже сильный рвотный рефлекс.

— Спасибо, что не пробил головой потолок от всего этого, Хэнк. В выходные я думал, ты, наверное, захочешь меня убить. Потому и решился встретиться с тобой. Выяснить, как обстоят дела.

— Свирепые мысли посещали меня, — подтвердил я.

Теперь, когда у нас завязалась мужская дружба, я не желал оставить зятя при убеждении, будто я не способен на праведный гнев, будто мою дочь можно толкать безнаказанно лишь потому, что ее отец преподает литературу и теоретически пацифист. Не то чтобы я действительно верил, что Рассел поколачивает Джули. И все же какая-то чертова неприятность приключилась, и, по-видимому, Рассел собирался рассказать мне, как это вышло. Другой вопрос, скажет ли он мне правду и смогу ли я распознать правду, если ее услышу. Но одно я знал наверняка: правду Рассел готовился мне сказать или ложь, давалось ему это нелегко. Никак не может приступить, почесывает Оккама за ухом, у зверюги от удовольствия аж лапы подогнулись.

— Она привезла домой кресло, — заговорил наконец Рассел. Его слова были едва слышны в темноте, и мне вновь померещились волки в лесу за домом. — Для гостиной. Как будто мы можем себе позволить принимать гостей. И давай расписывать, какая это выгодная покупка, полная распродажа, магазин обанкротился. Скидка шестьдесят процентов. Всего триста долларов.

Он перестал чесать Оккама и потер собственные виски большим и указательным пальцами левой руки. В правой руке он сжимал скомканные бумажные полотенца. Я догадывался, что он хотел бы швырнуть их за перила, но не решался.

— Сама идея покупать барахло на распродаже из-за банкротства… — заговорил он снова, оборвал себя на полуслове и горько рассмеялся. — Вы же представления не имеете, как у нас плохо с деньгами, Хэнк! — Он покачал головой в полном отчаянии. — Вообще-то надо же такую глупость сморозить — когда мы столько одолжили у вас.

Я кивнул, соглашаясь с чем-то, сам не очень понимая с чем.

— Сколько мы вам одолжили? — с искренним любопытством спросил я.

— Слишком много, — ответил Рассел, оставив меня во тьме, где мне, как сказала бы Лили, если бы присутствовала при этом разговоре, самое место. — Ну, в общем, что-то во мне перемкнуло, — продолжал он, глядя на верхушки деревьев.

Темнота сгустилась настолько, что деревья уже сливались с небом.

— Я посмотрел на нее и на это кресло и в этот момент я возненавидел ее, Хэнк. Мне очень стыдно, только в ту минуту так оно и было. В последнее время я все больше злился на себя, потому что не работал, а она работала, но в ту минуту я ненавидел ее больше, чем себя, и, господи, это было приятно, так ненавидеть ее, это выражение на ее лице, когда она притащила в дом кресло!