Папа истово верил в силу этих дней.

Мама вошла и села на краешек кровати. Убрала мне волосы с глаз и положила руку на лоб, словно могла определить состояние моей психики как температуру.

– Уверен, что завтра не станет хуже?

У нее были причины сомневаться. Иногда день психического здоровья позволял перевести дух и встать на ноги. Но иногда, прикрываясь днем психического здоровья, ты просто откладывал встречу с чем-то неприятным. И чем дольше ты это откладывал, тем серьезнее становилась проблема.

– Не исключено, – признал я.

Мы с ней почти не обсуждали школьный бал.

Я сказал только, что поругался с Лэндоном.

А потом поругался с Чипом.

– Смотри, если хочешь остаться дома, оставайся. У тебя еще есть время подумать. Я загляну перед выходом.

– Спасибо, мам.

Она поцеловала меня в лоб.

– Люблю тебя.

Похоже, разговор с мамой подействовал, потому что я нашел в себе силы вылезти из кровати и собраться в школу.

Весь день я старательно избегал Чипа. Вечером нам предстояла игра, и до нее нужно было успеть сделать домашку – в пятницу меня ждала контрольная по немецкому, – но я знал, что не могу пойти в «Чертоги разума».

В паре кварталов от школы располагалась публичная библиотека. Я нашел свободный столик в дальнем углу, рядом с детским читальным залом, в котором малыши как раз слушали сказку.

Мое внимание привлекла милая девочка в розовом комбинезоне. Я помахал ей и заметил, что лак на указательном пальце слегка облез. Мне нужно научиться ухаживать за маникюром.

Девочка помахала мне маленькой ладошкой и убежала.

А я подумал об Эви и о том, как нам было хорошо вместе.

Интересно, с дядей Трентом ей тоже хорошо?