Смита сидела и потягивала растворимый кофе. За обедом она тоже пила кофе. Мохан сидел напротив; они почти не разговаривали. Она чувствовала, как он отдаляется, переносит свои чувства на Абру. И хотя ей было обидно, она завидовала умению Мохана любить так просто и бескорыстно. Мохан, Абдул, Мина… Они принадлежали к другому племени — племени людей, готовых всем рискнуть ради любви. Она тоже могла бы стать такой, если бы Сушил не нанес ей непоправимую травму, когда ей было двенадцать. Она увидела перед собой его грозное лицо, вновь услышала, как он с собственническим видом разглагольствует, и закрыла глаза, отгоняя воспоминание.

Что-то горячее пролилось ей на ногу, и Смита вскрикнула. Открыла глаза и увидела расплывающееся на брюках кофейное пятно и девочку, которая засмеялась и убежала. Она приподняла прилипшие к ноге брюки, а мать тем временем вскочила и схватила дочь. Девочка истошно завопила, и этот звук тут же перенес Смиту в ту страшную ночь, когда они бежали из Бирвада и Абру кричала. Смита заставила себя сосредоточиться на настоящем. Ребенок бился в истерике, а отец, стоявший в другом конце зала, с разъяренным видом шагал к семье.

Испугавшись его перекошенного злостью лица, Смита встала и преградила ему дорогу.

— Пожалуйста, — сказала она, — ничего страшного не произошло. Просто кофе. Она не нарочно.

Отец растерянно взглянул на нее и повернулся за объяснением к жене. Женщина, держа на руках девочку, затараторила что-то на непонятном языке.

— Простите, джи, — сказал мужчина.

— Ничего страшного. Все в порядке, — она улыбнулась в подтверждение своих слов и решила не идти в туалет и не оттирать пятно, не желая усугублять неловкость родителей.

Отец кивнул и сел напротив Смиты. Повернулся к дочери; та по-прежнему билась в истерике на руках у матери.

— Мина, — сказал он, — немедленно перестань.

У Смиты перехватило дыхание.

— Ее зовут Мина?

— Ха, джи.

«Это распространенное имя», — сказала себе Смита. Все равно что встретить Мэри в Огайо. Да половину женщин в этом аэропорту наверняка зовут Мина. Но потом она взглянула на пятно от кофе на брюках. Она обожглась. Девочка по имени Мина опрокинула кофе ей на брюки и обожгла ее.

Смита резко вскочила и так же резко села. «Это просто смешно, — подумала она. Ведешь себя как суеверная идиотка, над которыми любит смеяться папа. Как те, что видят образ Христа на горячем бутерброде с сыром. Разве это ожог? После всего, что ты видела, — разве это ожог? Да как тебе не стыдно преуменьшать страдания Мины! Возьми себя в руки. Достань книгу из чемодана, отвлекись. Посиди спокойно, дождись самолета. Холодная стерильная атмосфера самолета всегда начисто стирает из памяти жаркие, влажные, зловонные города, которые ты покидаешь. Ты знаешь это, потому что так было сто раз. Самолеты придумали специально для того, чтобы ты забыла дом».