Кэрис еще несколько минут продолжала в том же духе, а потом расплакалась. Я пересела к ней и обняла.

– Я же не бестолочь, – всхлипывала она. – А оценки – это просто цифры. Ну и что, что я не понимаю тригонометрию с фотосинтезом и не помню, когда умер Гитлер? – Кэрис посмотрела на меня – тушь размазалась, по щекам пробежали черные ручейки. – Я ведь не бесполезная?!

– Нет, – прошептала я одними губами, а потом наклонилась и поцеловала ее.

Честно говоря, мне не очень хочется об этом говорить.

До сих пор в дрожь бросает, когда я вспоминаю о том вечере.

Кэрис немедленно вскочила. В гостиной повисла невыносимая тишина, как будто мы обе не могли поверить в случившееся.

А потом Кэрис начала на меня кричать.

– Я думала, что ты моя подруга! – повторяла она снова и снова. – Всем на меня плевать!

Но больнее всего было слышать «Значит, ты все это время только притворялась!»

Потому что я не притворялась. Кэрис действительно была моей подругой, и мне было не все равно, что с ней происходит.

А на следующий день она сбежала из дома. Заблокировала меня в фейсбуке, удалила свой твиттер. Через неделю сменила номер телефона. Через месяц я вроде бы успокоилась и перестала переживать, но кого я обманываю? Я так и не смирилась с тем, что произошло. Да, мои чувства к Кэрис угасли, но это не отменяет того, что она исчезла по моей вине.

Череп

Череп

– Если хочешь, я могу выйти, – сказала мама. – Вдруг тебе будет легче.

– Легче мне уже не будет, – мрачно ответила я.

Наступил январь, а вместе с ним пришел и тот самый День. Мы с мамой стояли друг напротив друга, разделенные кухонным столом, и я держала конверт с письмом из Кембриджа.

– Ладно, лучше я уйду в другую комнату, – вдруг передумала я, ушла с письмом в гостиную и села на диван.

Сердце стучало так, что грозило проломить грудную клетку, руки дрожали, и я жутко потела. Я старательно гнала от себя мысли о том, что если я не поступила, то зря потратила добрую половину своей жизни. Все, что я делала в школе, я делала ради Оксбриджа. Я выбирала предметы для экзаменов, исходя из требований университета. Ради Оксбриджа я стала старостой. Ради него получала высшие баллы.

Я вскрыла конверт и прочитала первый абзац.

Одного предложения хватило, чтобы из глаз у меня брызнули слезы.