– Хватит называть меня милой, – фыркнула я.

А Кэрис все гладила мою щеку кончиками пальцев. Я наконец повернула голову и обнаружила, что нас разделяет всего пара сантиметров. В мягком мерцании гирлянды кожа Кэрис вспыхивала то голубым, то розовым, то зеленым, то снова голубым.

– Прости… – Голос подвел меня прежде, чем я успела договорить. – Прости, что я была плохой подругой.

– В смысле «прости, что поцеловала тебя», – сказала Кэрис.

– Да, – прошептала я.

– Хм. – Кэрис отняла руку от моей щеки, и я вдруг догадалась, что́ она собирается делать. Я не успела придумать, как ей помешать, поэтому просто позволила наклониться и прижать свои губы к моим.

Это продолжалось несколько минут. Мне было даже приятно. Но вскоре я поняла, что меня больше к ней не тянет – и я хочу, чтобы она остановилась. А Кэрис повернулась так, что ее локоть оказался по другую сторону моей головы. Теперь она буквально нависала надо мной, прижимая свою ногу к моей, и целовала неторопливо, словно пыталась искупить грубость двухлетней давности. Кажется, за последние два года у нее было немало практики.

Закончив обдумывать происходящее, я отвернулась, прервав поцелуй.

– Я не… хочу.

Кэрис на мгновение замерла, потом отодвинулась и снова вытянулась на кровати.

– Хорошо, – сказала она.

В комнате повисло молчание.

– Ты же в меня не влюбилась? – на всякий случай спросила я.

Кэрис улыбнулась своим мыслям.

– Нет. Я хотела попросить прощения. Это был извини-меня-поцелуй.

– Попросить прощения за что?

– Я орала на тебя почти десять минут просто потому, что ты меня поцеловала.

Мы рассмеялись, и я почувствовала, как тугой узел в груди наконец ослаб. Мне стало невероятно легко – теперь я точно знала, что больше не влюблена в Кэрис.

– А у Аледа есть подружка? – вдруг спросила она.

– О… Так об этом ты тоже не знаешь…