В последующие месяцы Жильберта показала себя любящей и внимательной супругой, которая неизменно ждет дома, ласково встречая. И хотя он замечает, что она ломает руки, провожая его на работу, еще ни разу она его не упрекнула: ни за полеты, ни за его отсутствие, ни за ужины вне дома, которые длятся до рассвета, если не больше. Она не задает вопросов, а все, что он считает нужным ей сказать, принимает как должное. Любой подумал бы, что это вполне безмятежная жизнь. Но сказать, что доволен собой, он не может. Она заслуживала бы мужа более домашнего, более преданного, не приносящего столько тревог. И он задается вопросом: счастлива ли Жильберта? Порой ему кажется, что да, но правдиво ли это впечатление? Так и не может он понять, что скрывается за этими карими беличьими глазами и этой вечной покладистостью.

Навестить его в больнице приходят коллеги-пилоты.

– Не вставай, не вставай, – хохмит Пишоду, увидев его в гипсе.

– Как оно там?

– Неважно.

– Опять давят на «Аэропосталь»? Да я вам уже сто раз говорил, что нашим «Линиям» бояться нечего! Буйу-Лафон – человек влиятельный, с неограниченными ресурсами: у него железная дорога, шахты, даже банки в Южной Америке. Он и министров за чистильщиков сапог держит!

Пишоду вздыхает. Больше всего на свете хотелось бы ему в это поверить.

– Суд уже вынес вердикт. Буйу-Лафон не смог рассчитаться по долгам, и государство конфисковало компанию.

Впервые голос Мермоза дрогнул:

– Это невозможно.

– Да компания уже несколько месяцев зарплату не платит, – жалуется один из пилотов.

Мермоз испепеляет его взглядом. Если бы он мог двигаться, то отвесил бы тому подзатыльник.

– Это вина государства. Спускают целые состояния на разные глупости, но не могут перекредитовать компанию на восемьдесят миллионов франков? Линии в Южной Америке уже обкатаны, а у нас еще есть проекты новых линий, причем в высокой степени готовности: на Карибы, то есть открытие линии в Северную Атлантику. – Мермоз трясет головой, и на его лице вновь расцветает улыбка, как будто он только что понял, что все это не более чем шутка. – Да нет, это блеф, они наверняка просто хотят подзакрутить гайки, надавить бюрократией на Буйу-Лафона, а сами потом дадут кредит. Вот увидите!

Только Пишоду осмеливается с ним спорить:

– Вердикт вынесен, решение вступает в силу немедленно. Буйу-Лафон вынужден был отправиться домой, а сегодня утром в офис уже пришли какие-то люди из министерства с черными папками. Администраторы говорят, это ликвидаторы.

Мермоз пытается подняться, но его бок пронзает острая боль.