И вот он видит, как она прощается с одной супружеской парой и на мгновение остается одна. Настал его час! Сейчас или никогда. И он стремительными прыжками кидается к ней, не заметив у себя на пути официанта, направлявшегося в кухню с подносом, полным тарелок и фужеров. В столкновении двух поездов поднос кренится, и раздается оглушительный грохот летящей на пол посуды. Официанту с большим трудом удается удержаться на ногах, а вот Тони теряет равновесие и падает на софу, где сидят и беседуют две дамы, что тут же оказываются погребенными под обрушившейся на них лавиной. Дамы барахтаются под ним. Если он хотел привлечь внимание Лулу, очевидно, что это ему удалось.

Два галантных кавалера помогают ему встать на ноги, заботясь главным образом об освобождении дам, которые предстают с испорченными прическами и в заляпанных тортом платьях. Тони с самым сокрушенным видом еще и еще раз просит у них прощения, а мадам Легран дает указание горничной проводить дам в туалетную комнату, пока сама она пытается устранить последствия погрома.

– Мими, извините меня, мне так жаль…

– Ничего страшного, Тони. Прошу вас, не обращайте внимания, вечер продолжается!

Однако это происшествие служит громовым сигналом к тому, чтобы присутствующие начали расходиться, и светский раут завершается.

Мужчина разбирают шляпы, а дамы – шали.

Тони, начав приходить в себя, находит взглядом Лулу, которая вновь стоит у окна, задумчиво разглядывая вечерний проспект, где уже зажглись фонари.

– Я слегка споткнулся.

– Судя по скандалу, это было землетрясение.

– Да, но я всего лишь хотел подойти к тебе. Дойти до тебя – как на гору взобраться.

В его словах звучит не ирония, а обожание альпиниста. Он предан ей. А это и есть самый верный способ потерпеть поражение в глазах такой женщины, как Лулу, которая не желает ярма, которой скучно все, кроме свободы.

– Можно тебя проводить?

– Я остаюсь у Легранов на ужин.

– Когда мы увидимся, Лулу?

– А когда ты познакомишь меня со своей супругой?

Он краснеет. Заикается.

– Как только представится случай.

– Это хорошо.

– А твой муж?

– Он в отъезде.