Сбоку, рядом с гигантской партой, села женщина в строгом костюме. Она положила пальцы на клавиши своего степотипа[116] и начала печатать. Ага. Вот оно что. Милли вдруг пришло в голову, что эта женщина, стенографистка, сидящая за красивой машинкой, будет выслушивать и печатать ее слова. Милли позволила этой мысли постепенно наполнить себя тайной уверенностью.

Сенатор Янг говорил хорошо и сказал именно то, что члены племенной делегации втайне надеялись от него услышать. Он настаивал на том, что штат не может вмешаться и взять на себя ответственность федерального правительства. Что, во всяком случае, правительство должно финансировать дорогостоящую программу профессиональной подготовки в резервации.

Томас взял слово.

Начал он с того, что представился, произнес несколько подобающих случаю учтивых фраз, а затем высказал настойчивую просьбу, чтобы в стенограмме было указано: поездка представителей резервации в Вашингтон оплачена щедростью ее жителей, а не правительством. О боксерском поединке не было сказано ни слова.

Сидя позади Томаса на одном из мест, предназначенных для сторонников и заинтересованных лиц, Патрис моргнула и вспомнила рассеченную бровь Лесистой Горы. На мгновение в тот снежный день ее очки скользнули на кончик носа, и Патрис увидела на его лице свежий, все еще заживающий шрам. Как быть с ним?

* * *

Вместо того чтобы оспаривать само предложение о прекращении действия договоров, делегация племени решила выиграть время. Пятилетний план правительства несостоятелен, поскольку резервация в настоящее время не в состоянии выжить без посторонней поддержки. Просьба это учесть. Потом, чтобы сдержать возмущение, от правительства потребуется еще больше денег.

Описание резервации Черепашья гора.

Сперва заявление о решительном несогласии. Затем половник кукурузного сиропа – благодарность правительству за приложенные усилия и потраченное время, после которого еще одна ложка меда сенатору Уоткинсу и помощнику комиссара по делам индейцев Х. Рексу Ли[117], авторам двух предложенных мероприятий, которые лишат людей всего, что они имеют.

Уоткинс прервал выступающего и заговорил сам.

Томас подумал: о черт, не сдавайся! Не сдавайся! Продолжай, как начал. Не позволяй ему смотреть на тебя учительским взглядом, не позволяй бросаться в тебя восьмидолларовыми словами, не позволяй ему…

…и вдруг в комнате возник Родерик.