Майя достала из заднего кармана конверт и положила его перед Джессикой.

– Так же, как это?

Джессика грустно улыбнулась.

– Да.

– И у вас больше никого нет? – спросила Грейс. – Других сестер или братьев?

– Нет. Осталась только я. – Уголки губ Джессики шевельнулись в улыбке.

– Так вы совсем одна? – Майя почувствовала, что из глаз вот-вот брызнут слезы.

– Ох, милая, не надо плакать. – Джессика протянула ей коробку с салфетками. – Я не одна, у меня есть мужчина, есть чудесные друзья. После смерти родителей этот дом достался мне в наследство, и я тут кое-что переделала. Я вовсе не одна, не нужно обо мне печалиться.

Грейс тоже плакала, поэтому Майя подвинула к ней салфетки.

– Кроме того, – губы Джессики чуточку задрожали, – я – тетя. Дня не проходило, чтобы я о вас не думала. Как разыскать, не знала, но ни на минуту о вас не забывала.

Теперь слезы заблестели и на щеках Хоакина; Майе пришлось забрать коробку у Грейс и передать ему.

– Новая тетушка – это отлично, – заявила Майя. – Нам она пригодится.

Джессика встала из-за стола и по очереди взяла в ладони лицо каждого из троих подростков. На лице Хоакина ее руки задержались дольше всего.

– Она тебя любила, – шепотом повторила Джессика ему на ухо. – Безумно любила – и твоего отца, и тебя. Хотя может показаться, что это не так, я клянусь: это чистая правда, Хоакин. Мелисса хотела для тебя всего самого лучшего.

Хоакин обхватил руками запястья Джессики, а она провела большими пальцами у него под глазами и поцеловала в макушку.

– Боже правый! – вдруг охнула она. – Как же я позабыла-то! Сейчас, погодите-ка минутку.

Джессика торопливо вышла, оставив заплаканную троицу ошеломленно глядеть друг на друга.

– Тебя назвали в честь отца, – прошептала Майя Хоакину. – Обалдеть, да?