Расчеты российского правительства на дружеский нейтралитет австрийского союзника не оправдались. В начале 1854 г. министр иностранных дел Австрии К.-Ф. Буоль писал австрийскому послу в Петербурге барону Л. И. Лебцельтерну: «Последствия продолжительной русско-турецкой войны столь проблематичны, что Австрия, непосредственно заинтересованная в Восточном вопросе, не может дать обязательства сохранять безусловный нейтралитет. Австрия не может поступить иначе, как оставляя за собой полную свободу решений»[749]. Более того, летом 1854 г. Пруссия и Австрия заключили договор об оборонительном и наступательном союзе, который перерос в союзное соглашение с Англией и Францией, направленное против России. Этот договор был подписан в Вене 2 декабря 1854 г., и подразумевал «оборонительный и наступательный союз» держав на случай начала «неприязненных действий» между Россией и Австрией[750].

Итак, России инкриминировалось стремление приобрести право вмешательства во внутренние дела Османской империи, под прикрытием нового договора о покровительстве православию. Английский кабинет не без основания опасался роста влияния России, что грозило, даже при минимальном его увеличении, нарушением пресловутого «равновесия». «Против вас образуется лига», – предупреждал Стрэтфорд российского поверенного в делах Озерова весной 1853 г. и сделал все от него зависящее, чтобы воплотить в жизнь эту гипотетическую угрозу. Именно послы Англии и Франции придали проблеме русско-турецких отношений общеевропейское значение. Подобная «европеизация» вопроса о покровительстве христианам на деле означала вытеснение России из региона.

Разногласия держав на этом этапе развития восточного кризиса не отменяют инициативную провокационную роль Великобритании в его разжигании и исполнительскую – Франции. Австрии и Пруссии в данный момент достаточно было лишь не оказать открытой поддержки своей союзнице, чтобы автоматически оказаться в стане ее противников. Расчеты российского кабинета на поддержку Австрии и Пруссии, как и на быстрый и результативный договор с Портой, не оправдались. Самоуверенность, основанная на недальновидном анализе международной ситуации, принесла свои горькие плоды: Россия оказалась в полной изоляции.

Еще раз подчеркнем, что к войне между Россией и коалицией держав привели нерешенные противоречия; к войне Россия подошла с особым грузом ответственности за судьбы миллионов единоверцев на Востоке. Россия была унижена и оскорблена тем отношением к правам греческой церкви, которое было продемонстрировано как со стороны Запада, так и со стороны османского правительства. Уступить в вопросе о Святых местах означало признать капитуляцию православия перед католицизмом, чего Россия, выступая в качестве носительницы идеи Третьего Рима, допустить не могла. Утрата права покровительства одновременно означала и потерю политического влияния в регионе, и дискредитацию всей ее внешнеполитической доктрины в целом.