— Ты прелестна, Доми, — сказала она внучке.

— Правда, бабушка? Вам нравится мое платье? Я не знала, какое надеть, и хотела спросить совета, да только не смела вас беспокоить.

— Молодец, что решила сама. Ты уже взрослая и должна брать ответственность на себя даже в таком нелегком вопросе, как выбор платья!

Доминика улыбнулась и, наклонившись к бабушке, неожиданно чмокнула ее в подрумяненную щеку. Госпожа Шамплер постаралась скрыть удовольствие, которое ей доставил этот поцелуй. «Бабушка не пропускает случая закалить мой характер, — подумала Доминика. — Но как она, видимо, всю свою жизнь бунтовала в душе против тех, кто ее окружает!»

В последние два-три года она разрывалась между двумя противоположными силами — неукротимой энергией деда и бабки и вялой изнеженностью родителей. Как вдруг Доминика невольно подслушала их разговор. «Нечего так уж особенно волноваться, — говорил Жюльетте Гилем. — Тристан, я уверен, будет согласен. Мы удвоим жалованье Кетту». Она поняла, что, сочтя смерть Брюни Шамплера неоспоримым фактом, они говорили о времени, когда подлинная хозяйка поместья тоже уйдет из жизни. Эти слова отца легли ей на сердце невыносимой тяжестью. Целыми днями она в них искала какой-то скрытый подтекст, надежду, которую осуждала, и мучилась, и упивалась своим страданием, со всем пылом молодости восставая против житейского опыта взрослых. Но постепенно она осознала, что есть все же некая мудрость в покорном приятии неизбежного. Ведь примирилась же Доминика с гибелью деда… Так же придется ей примириться с мыслью о том, что наступит день, когда в комнатах на втором этаже навеки затихнут такие сейчас живые шаги ее бабушки. Тогда-то она и решила исподволь овладеть секретами полеводства и разведения скота. «Я буду делать то же, что и она, — думала Доминика. — Почему бы и мне не добиться успеха? Она девятнадцатилетней девчонкой приехала на Черную речку, а между прочим, условия были гораздо хуже, чем нынче. Да… Но для начала с ней был Брюни…»

С тех пор ее часто видели скачущей на коне по полям, у градирен или в конюшнях. Она следила за упаковкой хлопка и не упускала возможности научиться чему-нибудь у Кетту.

В свободные дневные часы она забиралась в библиотеку, чтобы проштудировать знаменитую книгу о кофе Косиньи де Пальма, сына известного инженера, — одну из первых книг, изданных на Иль-де-Франсе, — а также другие учебники и руководства, привезенные из Европы.

«Надо, чтобы хоть кто-то из нас был готов принять в свои руки поместье, заслужить эту честь и потом оплатить ее всей своей жизнью. Если оно достанется моему отцу, ведь он старший, я буду готова. Если же выбор падет на Тристана, это избавит меня от укоров совести». Несколько дней назад, в ответ на бабушкины вопросы, она, не подумав, выпалила: «Я хочу быть, как вы, и делать то же, что делали вы», — и в этот момент Доминика была абсолютно искренна. Однако с приходом кораблей она уже не была в себе так уверена.