Вокруг нее продолжали звучать голоса, разговор становился более шумным и, пожалуй, чуть более задушевным. В гостиную по временам долетало дыхание моря и при свете свечей ярко взблескивали галуны офицерских мундиров, переливались шелка женских платьев.

«Недурно для этакого захолустья, как наш кантон», — подумала госпожа Шамплер.

Смышленый, войдя в гостиную, объявил:

— Кушать подано.

Госпожа Шамплер стремительно встала и, не дожидаясь, пока де Серсей предложит ей руку, прошла в столовую. Гости последовали за ней. Старая дама указала каждому его место, усадив направо от себя де Серсея, а Доминику, по заведенному раз навсегда порядку, рядом с накрытым прибором Брюни Шамплера. Лейтенанту было назначено место справа от Доминики.

«Если он не решится за ней ухаживать, — подумала госпожа Шамплер, — значит, он просто олух и вовсе не стоит моих стараний».

Как раз подавали суп, когда лейтенант тихонько спросил Доминику:

— Мы кого-нибудь ждем?

Одновременно тот же вопрос во всеуслышанье задал контр-адмирал.

Торжественно прозвучал ответ госпожи Шамплер:

— Это место моего мужа. Присутствуя или отсутствуя, он всегда возглавляет все наши трапезы с того дня… с того самого дня, как мы вместе вошли в этот дом.

— Это, право же, очень и очень трогательно, — произнес контр-адмирал.

Госпожа Шамплер помолчала, потом добавила:

— Когда-нибудь это место займет человек, который станет нашим преемником в управлении поместьем.

Наступила минута неловкости. «Мать, как обычно, ставит нас в глупое положение», — подумал Гилем.

Элен посмотрела на старую даму с улыбкой. Госпожа Шамплер заметила это. «Она, вероятно, думает, что мой выбор пал на Тристана, поскольку его занимают всякие насаждения. Но ей невдомек, что его интерес любительский. Как будто тот факт, что Тристану нравится наблюдать за ростом растений, поможет поместью выжить и развиваться дальше. Я даже мысли не допускаю, что мы перестанем двигаться к лучшему. Надо, чтобы и двадцать, и тридцать, и пятьдесят лет спустя…»

Внезапно она ощутила усталость, почти что отчаяние. «Через двадцать, тридцать, пятьдесят лет меня давно уж не будет. Зачем же мне волноваться о том, что произойдет в таком близком, но и далеком будущем?»

Она ела суп, следя за Смышленым, расставляющим на консоли бутылки с вином. Гости и домочадцы обменивались короткими фразами, стараясь не углубляться ни в одну тему. Кто-то заговорил о театре, и Гилем сказал, что спектакль, который он давеча видел в столице, вероятно, продержится не менее месяца.

Жюльетта, скептически покачав головой, скроила язвительную улыбку.