12 июня к отряду прибыл князь Цицианов, а с ним подошли и все назначенные им в эриванский поход войска. Теперь в Гумри скопились Кавказский гренадерский полк, Саратовский полк, два батальона Тифлисского полка, шесть рот 9-го полка егерей, Нарвский драгунский полк и около пяти сотен линейских и донских казаков. Всего, впрочем, было не более 4 тысяч человек с артиллерией из двенадцати орудий. С такими-то силами Цицианов начинал борьбу с Персией, выставившей против него на первую только встречу сорокатысячную армию под командой самого наследника иранского престола Аббас-мирзы. Но количество врагов не устрашало русского вождя. «Грозный князь» знал цену своим неприятелям и стремился лишь к одному, чтобы самому наносить удары, а не принимать их. Через два дня после его прибытия в Гумри весь русский отряд уже шел к Эчмиадзину, древнему армянскому монастырю, по преданию, построенному на том месте, где после потопа жил праотец Ной. Позиция около Эчмиадзина и самый монастырь были важным стратегическим пунктом, и Цицианов послал вперед генерала Портнягина, приказав ему занять монастырь. Князь был уверен, что персов нет на пути, и даже, когда он услыхал звон монастырских колоколов, то выразил уверенность, что армянское духовенство готовит русским торжественную встречу.

Но под звон колоколов русский авангард был встречен градом пуль: Эчмиадзин оказался занятым персами. Портнягин послал казаков сбить персидских стрелков и очистить подступы к монастырю для пехоты, и хотя линейцы лихо выполнили это, однако о штурме Эчмиадзина нечего было и думать. Невыносимый летний зной совсем обезлюдил ряды русских. У Портнягина в авангардных батальонах оставалось человек по шестидесяти – не более, когда он подошел к монастырю. Остальные, истомленные зноем, тянулись позади, и приходилось еще ожидать, пока все подтянутся и настолько соберутся с силами, что будут в состоянии принять бой.

Но персы не ждали. 19 июня подошел Цицианов со своим отрядом к Эчмиадзину, а 20-го на русских уже обрушились 20 тысяч конных персов, явившихся авангардом армии Аббас-мирзы. Картечь опять забрызгала по нападавшим, но все основания военной тактики персов состояли в том, чтобы подавить неприятеля численностью. Русских было мало, персов – густые массы. Они охватили русский отряд с флангов, но в это время высланные генералом Тучковым в сторону сорок кавказских гренадер совершенно неожиданно для персов открыли по ним огонь с такой стороны, с какой они не ожидали. Нападавшие смутились и затоптались под русским губительным огнем. Оборонявшиеся воспользовались моментом и с громким «ура!» ударили на всадников в штыки. Картечь, громоподобное «ура!» и быстрое движение ощетинившихся штыками рядов произвели на уже потерявших бодрость персов ошеломляющее впечатление. Они дрогнули и побежали еще до нанесения русского удара. Сам Аббас-мирза пробовал было остановить эти тысячи потерявших головы людей, но и он ничего не мог поделать. Персы бежали из-под русских выстрелов, как обезумевшее стадо, и три дня не осмеливались приближаться к русскому лагерю.