Здесь уместно будет сказать, как отнеслись горцы к Алексею Петровичу. Много лет спустя, когда Ермолов проживал в России в качестве частного человека, достаточно было одного только слуха, что он снова назначается на Кавказ, чтобы восставшие горские племена не только смирялись сами, но даже приготовляли заложников, которых непременно должен был потребовать от них «грозный Ярмул». Так велики были у горцев почтение к Алексею Петровичу и страх перед ним.

Когда Ермолов был занят в ханствах, Паскевич, ставший лагерем на реке Черекене, рвался за Аракс, намереваясь вторжением в Иран и покорением Тавриза победоносно закончить войну. Но Ермолов, бывший в то время все еще полновластным распорядителем края, не допустил этого похода до конца 1826 года. Русские войска, составлявшие отряд Паскевича, зазимовали в Карабахе. Во время этой зимовки Мадатовым была совершена экспедиция за Аракс в Муганскую степь. Целью этой экспедиции было очищение степи от кочевых племен, которые, будучи вытеснены из нее в Карадаг, принадлежавший Персии, должны были произвести там беспорядки, что, по мнению Ермолова, отвлекло бы внимание персов и их армию от нового вторжения в пределы русского Карабаха. Начальство в этой экспедиции Ермолов поручил Мадатову, блистательно выполнившему все предприятие.

Паскевич принял за личное оскорбление неразрешение продолжать поход после елисаветпольской победы и экспедиции Мадатова, и с этого времени особенно усиленно посылались в Петербург доносы, вызвавшие присылку на Кавказ Дибича.

Когда Дибич явился, Ермолов уже имел предписание о весеннем походе на Эривань и был занят подготовлением к этому походу, конечной целью которого являлся Тавриз, откуда, но уже в следующем, 1828 году предполагался поход на Тегеран. Однако император Николай Павлович решительным предписанием Дибичу ограничил все предположения Ермолова лишь присоединением Эриванского ханства и запретил принятие всякого подданства на той стороне Аракса.

Вместе с тем 28 марта 1827 года Ермолов был уволен, и 29-го на место его командиром Отдельного Кавказского корпуса со всеми правами, властью и преимуществами главнокомандующего действующей армией был назначен Паскевич.

С удалением Ермолова произошли большие перемены в составе высшего начальства Кавказского корпуса. Сошли со сцены все сподвижники Алексея Петровича, покорившие вместе с ним для России Кавказ. Явились новые люди, незнакомые ни с краем, ни с кавказскими войсками. Начальником штаба корпуса вместо Вельяминова был назначен генерал-лейтенант Крассовский, храбрец и герой, но человек слишком односторонний и личный враг Ермолова; место Мадатова, начальствовавшего до того в Карабахе, занял только что перед тем просившийся в полицмейстеры генерал-майор Панкратьев. Управление гражданскою частью в крае и начальство над оставляемыми в Грузии резервами было поручено тифлисскому военному губернатору генерал-адъютанту Сипягину. В распоряжение Паскевича были присланы из Петербурга два генерала: К. Бенкендорф и граф Сухтелен; начальником инженеров был назначен генерал-лейтенант Трузсон.