– Тогда почему они предложили обменять его? – спросила мама.

– Потому что в яйце был золотой птенец, – сказала Дебби. – У них не было выбора.

– Да! – воскликнул папа. – Вот именно. Все гуси собрались вместе и достали золотое перо из мешочка, в котором хранили его, а самая большая гусыня поднесла его дяде Фрэнку, и они поменялись. А по прошествии десятка лет с этим пером кое-что случилось.

– Что? – спросил Тимми.

– Как-то раз дядя Фрэнк шел по улице в Чикаго, держа в руке перо, и мимо проходила тетя Энди, любовь всей его жизни, и он подарил ей перо, и они жили долго и счастливо.

– Верно, – подтвердила мама.

Позже, в церкви, когда священник начал говорить на очередную непонятную Дебби тему, она повернула голову к окну и подумала о золотом перышке. Она знала наверняка, что когда-нибудь золотое перышко будет принадлежать ей.

Розанна ни слова не сказала – ни словечка – о том, что Минни живет в большом доме вместе с Джо и Лоис и, похоже, не собирается съезжать. Даже не думает об этом. Легко было сказать, что тридцатитрехлетняя женщина, которая убирает волосы в пучок и не носит ничего ярче бордового, – самая настоящая старая дева и ее помощь очень пригодится в феврале, когда родится ребенок, но Розанне это казалось отголоском поколения ее дедов. В те времена в деревнях было полно старых дев и вдов, и никто не удивлялся, ведь то гражданская война, то холера, то оспа, но в наши дни это казалось странным и действительно было таким. Однако Розанна молчала. Она получила все, что хотела, но Уолтер сказал:

– Ты все еще недовольна.

Они доедали ужин. Клэр ушла наверх делать домашнюю работу.

– Дело не в том, довольна я или нет. – Розанна встала, чтобы убрать посуду.

– А в чем?

Но она сама не знала, в чем дело. На ум ей пришла поговорка: «Сам постелил, вот теперь и ложись», но что это означало, она тоже не знала.

– Мне уже исполнилось пятьдесят? – спросила она.

– Да, два с половиной года назад.

– Господи, – сказала Розанна.

Когда она потянулась за миской с картошкой, Уолтер погладил ее по руке.

– Так или иначе, – продолжила Розанна, – моя мать вынесла куда больше, чем я, и твоя тоже, а они только щелкают языком и двигаются дальше. Моя мать иногда всплеснет руками и закатит глаза, но больше никак не показывает, что ее все достало.

– У моей темперамент погорячее, – сказал Уолтер.