– Ей и терпеть приходится больше. Во всяком случае, приходилось. Но она ведь не задушила мужа голыми руками и не ударила хлебным ножом.

– По крайней мере, не на видном месте.

– Они никогда не жалуются, если все идет хорошо.

– Нет, не жалуются, – согласился Уолтер.

– Но именно тогда мне и хочется жаловаться. Когда все плохо, я предпочитаю не ныть. Боюсь.

– А я и не считаю, что ты ноешь, – сказал Уолтер. – Ты просто предлагаешь.

– Значит, наш брак можно назвать счастливым?

– Разве твоя мать не спит в отдельной комнате с запертой дверью?

– Она всегда говорила, что если уж проснулась, то потом всю ночь не заснет, – ответила Розанна, – поэтому ей приходится запирать дверь.

– Так она говорит.

– Ну, шестеро детей – это шестеро детей. – А потом добавила: – У одной из ее кузин за десять лет родилось десять детей.

– Расскажи-ка Лиллиан, как бывает, – сказал Уолтер.

– Если она не остановится, обязательно расскажу, – согласилась Розанна.

– Когда роды?

– У Лоис в феврале, у Лиллиан в январе, а у Энди в марте.

– Я все жду, что объявится Генри и заявит, что нашел себе девушку.

– Ага, в библиотеке, – подхватила Розанна. – Она спала на полке и ждала, пока ее поцелует принц, а Генри оказался единственным, кто за сто лет забрел в эту секцию.

– Так и будет, – сказал Уолтер.

Приятная получилась беседа. Некоторое время спустя пришла Клэр и спросила, нельзя ли ей прокрутить на магнитофоне мелодию, которую она учится играть. Розанна едва узнала в ее игре «О, благодать», а за этим последовало что-то из Баха, и Уолтер с Розанной похлопали. Клэр сообщила, что концерт состоится через две недели. Потом Уолтер дочитал «Сэтэрдэй ивнинг пост» с Эйзенхауэром на обложке, а Розанна закончила ряд в свитере, который вязала для младенца Лоис, – она уже доделала свитер для ребенка Лиллиан, на очереди был ребенок Энди.

Они поднялись по крутой лестнице. Джо установил перила по обе стороны, и им было за что держаться. Уолтер как будто перетаскивал себя со ступеньки на ступеньку. Да, раз ей пятьдесят два с половиной, значит, ему пятьдесят семь с половиной. Подниматься легче, чем спускаться; иногда у нее так сильно болело правое колено, что приходилось как бы приседать на ступеньках, держась за перила и покачиваясь то вправо, то влево. Теперь уже не побегаешь туда-сюда в поисках каждой мелочи.