Ее дочери. Дочери Саманты.

Всем сразу.

Наконец она выпрямилась.

– Это… Гарет… Это правда?

Но она уже знала, что правда, и едва слова сорвались с губ, Роуз почувствовала, что бездна, в которую превратился их брак, стала только шире. Стены утесов, обрамлявших пучину, наконец стали осыпаться и падать.

Вокруг с десяток незнакомых людей что-то бормотали, тихо спрашивали. Конфликт начал привлекать внимание.

– О, Роуз… – Сквозь умолкающий звон в ушах она услышала голос Саманты. – Это случилось до того, как мы подружились, больше чем за год до нашей первой встречи. Я никогда не думала…

– Прекрати, – сказала Роуз.

Снова Гарет:

– Дорогая, я не…

– Просто прекрати. И скажи мне, это правда?

Густая, короткая пауза, а потом скрипучий писк Ксандера:

– Точность результатов составляет до 99,99998 процента.

Роуз резко крутанула головой и уставилась на мальчика, который широко распахнутыми глазами таращился сквозь разбитые и склеенные скотчем очки. Лорен зажала ему рот ладонью.

– Но как ты догадался? – спросила Роуз. Как ученый, она не могла понять загадки этой гипотезы, озарения, которое сделало возможным узнать новое. – Почему ты взял такую тему?

Ксандер только помотал головой: говорить мешали пальцы матери.

Роуз как будто присутствовала при жестоком преступлении, только не знала, жертва она, или свидетель, или и то и другое сразу. В десяти шагах от нее Саманта, спрятав лицо в ладонях, в открытую плакала. Плечи ее сгорбились.

Азра первая рискнула коснуться подруги. Милая Азра. Она положила ладонь на руку Роуз.

– Моя хорошая, – робко начала она, – может, нам лучше уйти? Ты хочешь уйти?