Одним движением Роуз расколотила рамку о край ближайшего стола. Стекло разлетелось вдребезги, осколки заскакали по столу, зазвенели по полу. Эти звуки и ощущение бьющегося стекла разбудили что-то в душе Роуз, и в первый раз после прочтения проекта Ксандера ее едва заметно кольнуло ощущение неловкости, осознание того, как она выглядит в глазах людей, собравшихся в классе.

Но Роуз не могла остановиться. Еще не могла.

– А посмотрите на меня! – закричала она, сильно ударив пальцами в грудную клетку. – Посмотрите на меня! Я хуже всех! Я самый ужасный человек В МИРЕ! Я забыла сдать портфолио сына моей домработницы. Я выдумала несуществующее исследование и поставила под удар свою карьеру. Я убрала имя лучшей подруги моей дочери с их проекта, просто стерла его, и теперь она…

– ДА ЗАТКНИСЬ УЖЕ, РОУЗ! – взвизгнула Эмма Зеллар, топнув ногой. – ВСЕМ ПЛЕВАТЬ!

Роуз обернулась к девочке и среди ужасной охнувшей тишины увидела покрасневшее лицо Эммы Зи, ее стиснутые, прижатые к груди кулачки. В тот же страшный момент в мозгу Роуз блеснула характеристика, которую дал ей Ксандер:

«коварная, действует исподтишка… беспощадная, но неуверенная… расточительно отдает пешки, подготавливая решительный удар…»

Эмма Зи, лучшая подруга ее дочери почти с младенчества. Девочка, у которой земля ушла из-под ног. Судьба которой от сегодняшних откровений изменилась куда сильнее, чем у Роуз.

Потому что Роуз всего лишь узнала, что муж изменил ей двенадцать лет назад. Это открытие выглядело почти как знак свыше и вызывало у женщины нечто вроде облегчения.

А вот Эмма Зеллар только что узнала, что Кев не ее биологический отец, чего и сам Кев не знал всего несколько минут назад.

– О, Зи, – сказала она, желая обнять девочку, как-то ее утешить.

Но тут подошла ее собственная дочь. На круглом лице Кью были злость и стыд.

– Да, мама. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не говори больше ничего.