– А раньше я слышал от вас нечто совсем иное. На самом деле все, о чем вы мне до сих пор рассказывали, как раз и предполагает, что лучше всего вам просто отойти в сторону, навсегда оставить все это.

– Мне кажется, уже немного поздно. – Я очень старалась говорить ровным тоном. – Это ведь вы выволокли на поверхность мое прошлое. Вы даже дочку мою втянули в ваш мерзкий маленький обман.

– Но я никогда даже близко к вашей дочери не подходил! – возразил он, и мне его изумление показалось искренним. – И никогда у вас дома не был. Да и с чего бы я стал беспокоиться: ведь Доминик и так уже там.

– Значит, Доминик тоже во всем этом участвовал? – Во рту у меня вдруг пересохло.

– А вы уверены, что хотите это знать?

Я кивнула.

– Разумеется, участвовал. – В голосе Фентимена прозвучало почти сожаление. – Ему страшно хотелось убрать вас из «Короля Генриха». Он считал, что с вашей стороны это была плохая идея – вернуться туда, где все и случилось. И он просил нас сделать все возможное, чтобы вы наверняка там не остались.

– Вас просил? Вы хотите сказать, вас и Милки?

Фентимен пожал плечами:

– Милки там уже работал. Так что попасть туда нам было легче легкого. Кроме того, я и сам хорошо знал эту школу. Так что мы довольно быстро придумали, что нужно сделать. Простите, что я так говорю, но не похоже, чтобы вас в «Короле Генрихе» приняли с распростертыми объятиями.

– А насчет моих родителей? – спросила я. – И тех писем от Конрада? Об этом Доминик знал?

Фентимен покачал головой:

– Нет, об этом он ничего не знал. Я же сказал, все было связано исключительно с вами. Я просто увидел свой шанс и решил им воспользоваться, только и всего. А Доминик даже вопросов никаких не задавал. Но если вы все-таки попробуете причинить мне неприятности в «Сент-Освальдз», то могу вам пообещать, что устрою Доминику куда бо́льшие неприятности в «Саннибэнк Парк».

Я задумалась. Да, Джером, пожалуй, прав. В таких заведениях, как «Сент-Освальдз», принято заботиться о своих сотрудниках. Если на кого-то из преподавателей поступала жалоба, то расследование неизменно велось внутри школы – если вообще велось. А в случае с Фентименом мне и вовсе было сомнительно рассчитывать на успех: в конце концов, я даже к числу родителей тамошних учеников не принадлежала.

Я вытащила из кармана пачку сигарет и закурила. Я снова начала курить после смерти родителей, хотя в присутствии Доминика все же старалась этого не делать. Я держала сигарету красными от холода и начинавшими неметь пальцами и судорожно затягивалась, с невероятным облегчением наполняя легкие дымом.