– Обморок! – раздался крик.

Несколько человек вынесли дядю Чарли из церкви. Я пошел за ними: они положили его на траву, прислонив головой к надгробию, заросшему пышным зеленым мхом. Рядом оказалась могила XVIII века с полустертой эпитафией: ДА НИСПОШЛЕТ ГОСПОДЬ ТЕБЕ ПОКОЯ.

Вернувшись в церковь, я протиснулся сквозь толпу и взглянул на гроб со Стивом. В воздухе носились шорохи, напоминающие прибой: люди всхлипывали, плакали и шептались. Мужчины по очереди поднимались на кафедру и вслух читали из Библии. За ними последовал Джимбо и сказал речь, глотая слезы. Наблюдая за Джимбо, страдая вместе с ним, я с небывалой силой, с потрясающей ясностью почувствовал, что хочу оказаться снаружи и лечь рядом с дядей Чарли на траву.

Я всегда считал Стива нашим Гэтсби – богатым и загадочным, – который закатывает роскошные вечеринки для сотен чужаков на Золотом побережье Лос-Анджелеса. Его смерть, жестокая и внезапная, только укрепила меня в этом мнении. Но, как и Гэтсби, Стив открылся нам по-настоящему только на похоронах, и речь Джимбо наглядно это подтверждала. Стив заменил ему отца, и, в каком-то смысле, был отцом для всех нас. Даже я, знавший его не особенно близко, считал себя членом его большой семьи. Публикан по профессии, в душе он был патриархом и, наверное, поэтому стремился давать нам собственные имена. И поэтому дядя Чарли лежал сейчас головой на могильном камне, а все парни из «Публиканов» выглядели не как скорбящие, а как сироты.

Когда служба закончилась, мы двинулись за гробом, бормоча молитвы и обнимаясь, чтобы идти на кладбище. Похоронная процессия медленно проследовала мимо «Публиканов». Хотя бар был не по пути, все понимали, что Стиву необходимо в последний раз пройти мимо этого места. После того как гроб опустили в землю, мы вернулись в «Публиканы», всей толпой, сотни и сотни человек. Некоторые советовали Джорджетте закрыть бар на этот день, в честь Стива, но она отвечала, что он этого бы не хотел. Стив всегда настаивал на том, чтобы бар был открыт – несмотря на ремонты, финансовые трудности, отключения электричества, туман, снежные бури, обвалы рынков и войны. Оставаться открытым – такова была его миссия. А закрыться – самый большой страх, который, похоже, его и убил. При жизни Стива окружало множество вопросов, так что и смерть его неизбежно оказалась таинственной. Поначалу все решили, что он погиб в результате несчастного случая, свалившись с лестницы, и многие в Манхассете предпочли и дальше думать так. Джорджетта тоже склонялась к этому мнению. Но врачи объяснили ей, что его убило не падение, а лопнувшая аневризма.