Он налил воды из кулера и вернулся в лаборантскую.

– У вас что сейчас, история?

– Угу.

– А почему в кабинете химии?

– Рашпишание шкачет.

– Вот что, я все-таки схожу за медсестрой…

– Не надо. Што вы! Мне уже лучше!

– Как же вы будете вести урок?

– Дам им шамоштоятельную, – прошамкала Фаина, глядя на него сквозь выступившие слезы.

– Подонки… – процедил сквозь зубы Штыгин, глядя в стену.

– Роман Андреевич, не вждумайте разбираца сами. У ваш и так шаткое положение шечас. Не подштавляйтесь!

Штыгин посмотрел на нее испытующим взглядом, и лицо его сделалось спокойнее, он быстро кивнул и вышел.

Фаина села глубже и оперлась на стол. Она опустила голову и посмотрела на свой живот. Ноющая боль поползла снизу и рассеялась в области диафрагмы. «Нет, только не со мной», – думала она и бережно гладила живот.

Дверь скрипнула. Фаина вздрогнула и села прямо, отняв руку от живота.

– Все ждут, – сказал знакомый голос, – там в классе.

– Ученикам запрещено заходить в лаборантшкую, – проговорила она медленно, хлюпнув носом.

– Не бойтесь, Фаина Рудольфовна, я никому не скажу.

– Ты што шовсем штыд потерял?

– Просто сегодня последний мой день здесь. Пора двигаться дальше.

Мальчик с изумрудными глазами сделал шаг вперед.