Он не понимал, почему, но его злило, что отец так спокойно отреагировал.

– Так ты выбрал или нет?

Волна гнева подкатила к горлу. Но Андрей постарался говорить спокойно…

– А какая лучше будет звучать со словом «доктор»?

– Не знаю. Тебя всё равно будут звать по имени-отчеству.

– Я хотел бы оставить твою фамилию, если… если бы… – Он задохнулся.

– Что – если? – спросил отец, прямо глядя на него.

– Если бы ты пообещал мне не делать больше так… Ну… Так, как ты всегда делаешь…

– Что ты имеешь в виду? – в голосе Штыгина-старшего послышался скрежет металла.

– В школе. Только всё утихнет, как ты опять что-нибудь выкидываешь. Делаешь что-нибудь этакое… Против правил… И потом все говорят, что я…

Андрей испугался, что отец сейчас вспыхнет. Он даже успел подумать, что вполне заслуживает пощёчины.

Но отец так непривычно для себя сгорбился и, неловко потерев переносицу, быстро проговорил:

– Прости. Прости меня. Это тяжело, быть сыном учителя. Если смена фамилии поможет тебе… Ну… В смысле, чтобы о тебе меньше говорили… То…

Он неуклюже развернулся на тропе и пошёл дальше. Андрей застыл на месте и смотрел ему вслед, не понимая, зачем начал весь этот разговор, и не до конца осознавая, что сейчас сказал вслух.

Когда до него наконец дошло, что язык его сам собой говорил нечто жестокое, грубое, неуместное, отец уже свернул за сухую изгородь и скрылся из виду.

Андрей вдруг понял, что стоит совсем один среди могил. Может быть, отец навсегда исчез там, за этой изгородью, растворился в воздухе? Что, если с ним однажды случится то, что случилось с бабушкой? Когда это произойдёт? Сколько времени ещё осталось?

Юноше захотелось догнать его, обнять за плечи и поклясться, что он никогда не сменит фамилию, но на один широкий шаг отца Андрей делал два.

У самой изгороди он зацепился за корень под снегом и едва не упал. Его взгляд пробежался по надгробиям…

Всего на вытянутую руку от него на мраморной плите он с удивлением прочитал выгравированное золотом собственное имя и дату рождения.