– Ну? – почти крикнула Тамара.

– Она… она сделала… Но… – растерянно произнёс Мурат.

Девушка не выдержала и подняла голову – юная фигуристка ещё мгновение скользила по льду, присев на одно колено и расставив в стороны руки, но внезапно её тело обмякло, и она, как подстреленная птица, рухнула на лёд и по инерции проехала около метра.

Зрители вскочили со своих мест. Тамара пыталась пробиться сквозь широкие спины, призывая себя думать ровно, без паники:

«Падение не было сильным, скорее всего, она потеряла сознание от боли. Или что-то случилось во время главного прыжка».

Когда Тамаре удалось спуститься к бортику, Анфису уже уносили на носилках – она растерянно глядела по сторонам, словно не понимая, где находится. Мать что-то быстро говорила ей на ухо, но казалось, юная фигуристка не слышит её.

Только через два часа друзьям удалось выяснить адрес больницы. Всю дорогу Мурат без устали болтал, что было кстати, потому что иначе Тамара уже оторвала бы все пуговицы на куртке от волнения.

– В последнее время мои друзья с завидной регулярностью попадают в больницу, – мрачно проговорила она, с усилием раскрывая прозрачные двери травматологического отделения.

– Ты ведь предупреждала её насчёт травмы. А она тебя не послушала, – сказал Мурат, пытаясь её, видимо, приободрить.

– Можно подумать, ты послушал меня, когда я просила тебя не пить всякую дрянь перед экскурсией.

Мурат изобразил на лице угрызения совести, хотя, вероятно, его до сих пор ещё мучило то, что из-за его глупого поступка отцу пришлось сделать ремонт в школе.

Они зашли в лифт вместе с двумя медсёстрами и молча доехали до нужного этажа. У самого входа в палату юноша отстал.

– Иди без меня. Я подожду здесь. Не люблю слёзные сцены. А вы, девочки, не можете без них жить.

Тамара толкнула дверь и обернулась:

– Зачем ты вообще повсюду за мной таскаешься?

– Как-нибудь расскажу! – махнул он рукой и, приземлившись на сиденье, как у себя дома закинул ноги в обуви на столик. – Иди!

Девушка вошла в полутёмное помещение. Анфиса лежала на спине, и Тамара видела только её затылок с завязанными в пучок волосами. Её матери здесь не было: то ли она вышла, то ли уже уехала по своим делам.

Тамара осторожно села на край кровати. Она смотрела на профиль подруги – спящая царевна. Макияж, который ей наносили перед выступлением, всё ещё был не смыт. От этого ресницы казались длинными и сказочными. Девушка дышала ровно, и её руки лежали поверх одеяла.

В двери показались голова и шея с синим узором.