Внезапная мысль взбудоражила Маргариту Генриховну. Она поспешно начала перебирать бумаги у себя на столе.
«Кротов. Кротов. Илья Кротов».
Копия диплома победителя международной олимпиады застыла у неё в руке. Такое случается раз в двадцать лет.
Так вот где она его видела! Неужели это тот же мальчик, которому недавно она лично вместе с директором вручала награду?
На душе Маргариты Генриховны заскребли кошки.
«Мы не можем терять
Она вышла в коридор, чтобы извиниться за свою забывчивость и напомнить его маме о том, как замечательно Илья выступил на олимпиаде. Но мама Ильи была уже далеко. У самого входа она остановилась, чтобы поговорить с Монголом. Старик сказал ей всего пару слов, и женщина, поблагодарив его, улыбнулась и ушла.
Маргарита Генриховна чувствовала в конечностях наливающуюся слабость. Она надела зимнее пальто и быстро пошла к выходу. Проходя мимо пары классов и открытых дверей учительской, завуч поймала на себе несколько удивлённых взглядов коллег, никогда не видевших, чтобы она покидала школу так рано.
Спустя два часа Каучуковая Дама в длинной тонкой рубахе сидела на холодной кушетке и ещё чувствовала холодный густой гель на груди и рёбрах.
– Вы работали на вредном производстве? – спросил врач.
Она отрицательно покачала головой. Пожилой доктор взглянул на неё из-под лохматых бровей:
– Не знаю, кем вы работаете, но создаётся впечатление, что ваше сердце недавно съело пригоршню битого стекла.
Маргарита Генриховна поёжилась, затем распрямила спину и важно проговорила:
– Я заведующая учебной частью в языковой гимназии вот уже сорок лет.
Доктор и глазом не моргнул.
– Вижу, вы любите свою профессию. Посоветую только одно: если на повторное обследование хотите прийти на своих ногах – выходите на пенсию.
Маргарита Генриховна важно подняла подбородок, встала и шагнула к ширме: бледная, босая, похожая на призрак. Слова доктора не могут повредить ей, ведь она сделана из каучука.
Но по коже вдруг забегали мурашки – по обычной живой коже, чувствующей боль и прикосновение холодного воздуха.