Осень 1956 года. Буреинский водомерный пост

Костя пришел на водомерный пост в конце лета. Оборванный, обросший и грязный. С голодным блеском в глазах. Сплавлялся по диким речкам, пробирался таежными тропами. В поселки не заходил. Питался дичью и рыбой. Кучум приносил рябчиков. Собака не бросила хозяина.

Делила с ним тяготы пути.

От людей убегал потому, что боялся ареста.

Дядя Коля встретил его не очень приветливо:

– Откуда бежишь, разбойник?

– С Дуссе-Алиня.

– Там же не пробраться?!

– По Ингагли верховья перешел вброд. Дубликан остался справа, слева – Сидорго… Потом Суширь. Вышел на Кывыты. У меня с собою карта была, двухкилометровка. До Гуджала по старому зимнику, зэковскому, топал. Лежневка почти вся в болото ушла. Но тропа еще осталась. Я давно когда-то охотился за Кывытами. В верховьях Гуджала, на зимовье, у меня ветка лежала, припрятанная. Чуть рассохлось дно. Пришлось смолить. В Тырме мелкашку обменял на мешок сухарей и пачку соли.

Ленка ловил и хариусов.

– А бурлило, порог?

– Разбило лодку на камнях. Еле выплыл. Последние двадцать километров полз по берегу. Чуть не сдох. Собака спасла.

– Как зверь по тайге рыскаешь… От людей бегаешь? Натворил, небось, чего?!

Костя, обессиленный, упал Бородину в ноги:

– Разреши перезимовать… Христа ради! Я ушел с тоннеля. Меня, наверное, уже ищут.

И рассказал все, как было.

Показал пистолет со сбившимся рычажком предохранителя.