Дядя Коля пожевал губами. Был он уже совершенно лысый. Зимой и летом ходил в меховой безрукавке и в валенках с обрезанными голяшками.

– А меня потом вместе с тобой прихватят. Как пособника убийцы!

– Не убивал я, пойми! Я любил ее.

– Коль любил, чего не уберег?!

Ближе к зиме, сразу после ледостава, на собачьей упряжке приехал отец Климент. Тоже ушел от людей.

– Я в лагере стукачом не был, а теперь уж и подавно не буду… Недолго мне осталось. Под старость дьяволу служить? Они хотят, чтобы я им исповеди пересказывал. Желательно в письменном виде.

Кому «им» – все и так понимали. Без подсказки.

Апостол рассказал Косте, что Сталина выжила. Мужик ее, Кауфман, слышал выстрел и прибежал в домик истопника. Пуля прошла выше сердца, навылет. Это ее и спасло. Кауфман в то утро ждал дрезину. Все сложилось удачно, и в Ургале ей сделали операцию. Костю, конечно, тут же взялись искать. Ему грозил арест. Если и не за попытку убийства, то за незаконное хранение оружия и халатное с ним обращение. В районе о случившемся на Дуссе-Алине много судачили. По одной из версий, Сталина решила вернуться к мужу. А Костя не пускал. Хотел припугнуть, а пистолет как-то сам выстрелил. А может, и не сам…

Потом все поутихло. Ни Сталина, ни муж ее заявления в органы подавать не стали. Они перехали в Чегдомын. Через некоторое время, говорили, Кауфмана забрали в Дальневосточное отделение Академии наук и перевели во Владивосток. Их вроде бы даже освободили от судимости, но пока еще не реабилитировали.

К тому времени массовое возвращение зэков на волю уже началось.

На Дуссе-Алинь новых мерзловедов не послали. Тоннель теперь никто не отапливал. Он стал не нужен. Строй-ка-500 зарастала лесом, а в тоннеле образовались наледи. Порталы заколотили толстыми щитами.

– Везучий ты, Костя, – сказал отец Климент, – но лучше не высовывайся. Скоро совсем все забудется.

Голубые когда-то глаза Апостола совсем уж выцвели.

– Вы вот что, мужики, – сказал дядя Коля, – мутные вы какие-то оба. Ты – поп-расстрига, а ты – беглый убивец! Выгнать я вас не могу. Но и на киче париться под старость не светит. Получится, что я блатхату организовал… Тут неподалеку есть распадочек, скрытый. Не сразу и найдешь. У меня там лабаз стоит. Вы рядом избенку срубите, у ручья. А я буду на стреме стоять. Как замаячат красные погоны, вы скорехонько в распадок. А моя хата с краю. Ничего не знаю.

Так и зажили, втроем.

Костя охотился. Апостол рыбачил. Осенью брали на мыша стокилограммового тайменя. Солили на зиму. Был небольшой огородик. Картошка, капуста, репа. Апостол замечательно парил репу с лосятиной. Костя обязательно под осень валил быка. Выносили мясо в рюкзаках.