А в 1683 г. на реке, за стенами Вены, произошло массовое кровопролитие. Сначала, как говорят, убили 30 000 христиан, взятых османами в плен, а затем, когда, вопреки всем ожиданиям, османов одолели в сражении{793}, 10 000 людей султана. В воде было столько мертвых тел, что кое-кому из османских солдат удалось бежать, перепрыгивая с трупа на труп.

Рассказы о победе над «турком» и о сценах, разыгравшихся на берегах Дуная, распространялись по всем уголкам Западной Европы, словно пожар, и были опубликованы для массового читателя: «…Император причалил к берегам Дуная, высадился выше моста, ведущего к городу, и вошел в Вену через Штубенские ворота… убрать такое количество трупов – турок, христиан и лошадей – за такой короткий срок было невозможно, и вонь на дороге стояла такая, что немудрено было возникнуть инфекции»{794}.

Много и с гонором рассказывали о том, что в османском лагере награбили столько стали, что можно было отлить 428 850 пуль. Взятые в плен после неудачной осады Вены османы стали прислугой при дворах западных монархов. Один из них, написавший мемуары «Some Memoirs of the Life of Lewis Maximilian Mahomet» («Немножко воспоминаний из жизни Льюиса Максимилиана Магомета»), был назначен хранителем личного кошелька короля Великобритании Георга I.

Ворота и стены Вены приобрели символическое значение. Твердолобые политические группы утверждают, что они «предотвратили задуманное 11 сентября». Однако хоть крепостные стены Вены и восхваляли как оборонительный бастион Запада и его представлений о себе, творили историю и отражали натиск османской армии не они. Османская артиллерия и порох сокрушили укрепления. Правителям Стамбула противодействовали не мощные камни, а единство христианской Европы, единство, которого когда-то так боялся Мехмед Завоеватель и которое теперь действовало против правителей Стамбула.

После поражения в Вене султан, понимая, как близок он был к открытию пути на Запад, пришел в ярость. В 1683 г. в день Рождества Христова в Белграде он отрубил голову великому визирю Кара Мустафе-паше{795}. В качестве меры жесткой экономии было запрещено продвижение по службе.

Русские, прослышав о бедственном положении османов, вышли из Москвы, прихватив миллион лошадей, 300 000 пехотинцев и 100 000 всадников[19]. Они намеревались нанести османскому режиму сокрушительный удар. В Стамбуле янычары, по-прежнему дерзко разгуливающие в своих увенчанных перьями шапках и с медными инструментами, снова взбунтовались, перебили вышестоящих офицеров и, ворвавшись в гарем нового великого визиря, убили его самого, покалечили его жену и сестру и протащили их по улицам города{796}. В Стамбуле осаду Вены и ее исход официально изображали так, словно никакой проблемы не было, словно на поле боя и вне его царил порядок.