У нее была не одна причина высоко оценить ту свободу, которую женщинам Костантинийи давало покрывало. Под покрывалом, как ей рассказывали, можно ходить неузнанной. Леди Мэри последовала их примеру и ходила по городу под покрывалом – ведь только так она могла побывать в мечетях, например, в Айя-Софии.

Нельзя переоценить, какой дар цивилизации являли собой прививки. Среди других англичанок в Стамбуле, о которых нам известно, – Анна, леди Гловер, жена английского посла сэра Томаса. В 1608 г. Анна умерла в городе от чумы. Почти четыре года ее хранили в опилках в посольстве, а потом захоронили в красивом мавзолее там, где сейчас находится площадь Таксим{832}.

Наверное, неизбежно, что художники и поэты не желали увековечивать тот факт, что на самом деле в гаремах и хаммамах города воцарились болезни. Писать о жертвах оспы, сифилиса и чумы, о разбухающих туберкулезных изоляторах, о тихих смертях на последнем издыхании было невмоготу. Как и о том, что инфекционные заболевания (например, туберкулез, выявленный в этих краях еще в 7000 г. до н. э., и сифилис) сыграли свою роль в сексуальной и геополитической жизни Стамбула{833}. Им не хотелось упоминать об этой истине.

Султаны строили летние дворцы по берегам Босфора и Золотого Рога отчасти для того, чтобы спастись от жары, но самое главное – чтобы оградить себя от туберкулеза и других инфекций. Пусть затертый до дыр штамп «больной человек Европы» и употреблялся в переносном, оскорбительном смысле, однако это была правда, с которой не поспоришь. В многонациональной Османской империи не было естественных границ, которые сдержали бы распространение болезней. Османы, например, возлагали вину на индийцев за то, что те принесли холеру в Мекку (по Красному морю). Дело же было в том, что улемы утверждали, что любая болезнь – наказание, ниспосланное Аллахом, и это не позволяло принять какие-то медицинские меры, например ввести карантин.

В ходе ряда международных санитарных конференций (они проходили с 1851 по 1938 г., а в 1866 г. одна из них была проведена в Стамбуле) было принято международное законодательство, разрешающее вмешательство во внутренние дела страны{834}. Восьмого июля 1928 г. в издании Pittsburgh Press сообщалось, что в Стамбуле зафиксировано 40 000 случаев заболевания туберкулезом. Даже в наши дни в самых престижных отелях вас предупредят об этой страшной угрозе. Читая короткую запись леди Мэри о том, что «турецкие женщины – единственные свободные люди во всей империи», стоит задуматься, что у этих женщин и девушек – в одном только гареме султана их было не менее 800 – не было ни единого шанса спастись и никакого другого выбора – лишь ждать, когда их настигнет болезнь (одна из многих).