Несмотря на протесты отдельных представителей мусульманского духовенства (самых непримиримых потихоньку посадили на корабли и отправили на Крит), которые утверждали, что запланированная акция – дьявольский союз мусульманских и христианских войск, османы с европейцами стали товарищами по оружию. С полей крымской кампании телеграфом отправляли общие союзнические сообщения – впервые за всю историю войн. Прикрепленный журналист, Лоренс Олифант (христианский мистик родом из поместья на покрытых буйной растительностью высокогорьях в Нувара-Элия на Шри-Ланке, его семье принадлежит заслуга ввоза чая на тогдашний Цейлон), писал в редакцию The Times. Впоследствии он опубликовал целую книгу о своем пребывании в Крыму.

В сообщениях описывалось все как есть, без прикрас. Телеграфом отправлялись и тексты, и изображения. Жены британских чиновников и послов тоже оказали нам, читающим через полтора столетия, услугу: они описывали – в больших подробностях – какие давались приемы, пока шла война. Честно говоря, многое из этого – окутанная восточной дымкой чепуха, но кое-какие подробности могут пригодиться.

Некая Эмилия Вифиния Хорнби, жена сэра Эдмунда Гримани Хорнби, юриста (которого отправили в Константинополь, чтобы помочь распорядиться займом в пять миллионов фунтов стерлингов, частью англо-французской программы помощи), написала книгу «In and Around Stamboul»{884}. В ней она описывала военные балы, которые давали в посольствах Франции и Великобритании и на которых впервые, в знак солидарности, присутствовал османский султан. А на улицы пришлось выписывать из Великобритании полицейских, чтобы разобраться с бесчинствующими «ребятами».

Хотя Карл Маркс и Фридрих Энгельс, которые писали в Лондоне и Манчестере, выдвигали аргументы с турецкой позиции{885}, в османской культуре не любили репортерскую писанину. Поэтому, чтобы узнать османский взгляд на Крымскую войну, зачастую приходится обращаться к пьесам, эпическим поэмам, военным маршам и народным песням, которые во множестве появились после, по сути, поверхностной победы{886}. На самом поле битвы не было ни времени, ни поводов для раздумий или торжества.

Весной 1854 г. большая часть союзных войск прибыла в Галлиполи и Стамбул. В городе стамбульцы с тревогой наблюдали, как уходил флот союзников, оставляя места своей стоянки в Дарданеллах. Ныне пустынная бухта Бешик-бей, где ветер гоняет по волнам пластиковые пакеты, со времен бронзового века была местом швартовки воинов с Запада. Некоторые утверждают, что во время Троянской войны именно отсюда началось наступление (я это мнение не разделяю). Но вооруженное столкновение, свидетелями которого станут османы, британцы, французы и русские, было не менее яростным, чем то, что Гомер описал в своей «Илиаде».