Стамбул выбрал себе новых друзей, а значит, нажил новых врагов. В пятницу, 16 октября, поездом из Берлина на станцию Сиркеджи прибыло немецкое золото на миллион фунтов стерлингов. Через пять дней доставили вторую такую же партию. На улицах Стамбула на стенах и дверях появились объявления о всеобщей мобилизации. Солдаты должны были явиться к месту службы. В немецких газетах, на медальонах и даже на пачках сигарет печатали портреты турецких героев, в том числе и портрет Энвера-паши. Вовлекши в конфликт османов, немцы только выиграли. Земли их нового союзника служили идеальной площадкой для давления на Россию с Черного моря и с Кавказа, для нападения на британцев в Египте и для разжигания недовольства во Франции и на мусульманских территориях Британии в Азии и Северной Африке призывами к джихаду. Доводы Германии были услышаны. Генерал, возглавлявший военную миссию в Османской империи, Отто фон Сандерс, писал, что Энвер-паша «высказывал фантастические, но достойные внимания идеи. Он рассказал мне, что подумывает о военном походе через Афганистан в Индию»{916}… В Костантинийе же вновь заговорили о сражении.

Немецкий крейсер «Breslau» (слева) в бухте Константинополя, где его передали турецкому флоту и переименовали в «Midilli». Справа второй переданный корабль «Goben», переименованный в «Yavuz Sultan Selim»

29 октября 1914 г. османские суда с германскими солдатами на борту бомбардировали российское черноморское побережье в Одессе и Севастополе: османы вступили в войну. В следующем месяце, 11 ноября, султан Мехмед V, восседая по соседству с мощами пророка во дворце Топкапы, объявил священную войну Союзникам (Антанте). В самом городе подданные Великобритании и представляющие их интересы вмиг оказались в изоляции. К декабрю подошли к концу запасы продовольствия. Блокада доступа к России по проливу Дарданеллы, в результате чего возникла нехватка наличных средств и продовольствия, стала одной из искр разгоравшейся большевистской революции 1917 г.

Лондон был взбудоражен – Запад был заинтересован в Востоке по многим причинам. Константинополь ускользнул из объятий союзников, и это послужило тревожным знаком для стран с большой долей мусульманского населения, например для Индии (во время Первой мировой войны ряд индийских колониальных войск перешли на сторону османов). Невозможно было представить, что красно-бело-черный флаг Германии будет развеваться на стенах дворца Топкапы. Если Константинополю, этому «самому щедрому военному трофею»{917}, и суждено было оказаться под чьей-либо властью, то, по мнению британцев, именно под их, или же – в случае неудачи – под властью России.