До сих пор затеваются переговоры о вступлении в Европейский союз. А на Востоке так и манят бескрайние горизонты Анатолии, просторы тундры и Центральной Азии. Осенью 2016 г. Турция отказалась от европейского декретного времени. Лидеры Турции высказались о том, что Шанхайская организация сотрудничества, политическая, военная и экономическая коалиция Китая, Индии, Пакистана, России и ряда стран Центральной Азии гораздо лучше и влиятельнее Евросоюза{957}.

Не меньше 25 веков Стамбул был городом, который нужен многим. И Запад, и Восток по-прежнему заискивают перед турецким двором. Со времен своего основания Стамбул – сначала Византий, потом христианский Константинополь и, наконец, Исламбул под властью халифата – черпал силы в уверенности, что сам Бог благословил его. Айя-София – и церковь, и мечеть, возведенная на месте языческого святилища – опирается на веру, время и человеческие дерзания. Ее изгибы издревле эхом отражали звуки всех семи древних холмов Стамбула. Купол ее сейчас обрушается, а Айя-София смотрит на город и ждет.

И все же, несмотря на свое огромное влияние, несмотря на то, что Стамбул всегда был первым и последним городом Европы и Азии, кратчайшим маршрутом с севера на юг, несмотря на то, что в груди византийского правящего класса бьется греко-римское сердце, несмотря на то, что на протяжении всего Средневековья Константинополь был столицей мира, а османы почти 500 лет обусловливали международную политику – и все же Стамбул являет собой цивилизацию, которая никогда не оставалась верной себе в разгар величайших потрясений. Хоть прошлое его полно хитросплетений и каждая новая глава связана с предыдущей, все же остается чувство неудовлетворенности – ведь нет универсального объяснения, что же дает ход мировой истории. Город Стамбул – и «свой», и «чужой». Это – мировая столица, не подлежащая какой-либо классификации.

В Королевском музее изящных искусств и истории в Брюсселе – в этом заведении, что в неприкрытом долгу перед классическими влияниями, с его ротондой и многочисленными колоннами, с его собраниями, подогнанными под концепцию на краткий срок объединившейся Европы – сокровища одних из первых средневековых цивилизаций, попытавшихся существовать в сравнительном единстве, заброшены в подвал. Одна великолепная, тонкой работы, византийская урна из слоновой кости втиснута рядом с радиатором. Зато Греция и Рим торжественно занимают первый этаж, а культура ислама отныне представлена в отдельной, специально выделенной, роскошной галерее с решетчатыми окнами{958}.