— У Яны, — поправил её улыбающийся Илюша. — Она выбрала места для съёмок.

Подошёл Ян и пожал мужчинам руки. Началась профессиональная работа: фотограф умело менял позиции и давал дельные советы молодожёнам, или просто подходил и поворачивал голову Яне и Илюше, поправлял их позы, а потом энергично отдалялся, и камера издавала характерные щелчки.

— Здесь мы закончили. Жду вас на площади возле Сюзан Далаль, — сказал Ян и, ловким движением повесив на плечо фотоаппарат, начал спускаться с холма к церкви Святого Петра. Они побрели вслед за ним туда, где Илюша припарковал машину. Приехав в Неве-Цедек, сразу поспешили навстречу с Яном.

— Этот район построили к северу от стен города Яффо в конце девятнадцатого — начале двадцатого века, — рассказывала Яна, когда они шли по улице мимо невысоких окрашенных бежевой и жёлтой краской домов с балкончиками. — Первая алия из Российской империи значительно увеличила население Яффо, стало тесно, возросли цены на жильё, жуткая антисанитария. Еврейская община искала выход и нашла. Тогда этот район был самым чистым и благоустроенным, его даже называли «Парижским кварталом». Будущий нобелевский лауреат Шай Агнон жил тут до переезда в Иерусалим. Построили школы для мальчиков и девочек. Мы идём как раз туда. Сейчас это известный во всём мире центр балетного искусства «Сюзан Далаль». Здесь много галерей, ресторанов и кафе, район обжила тель-авивская богема.

— Да, уютно и неожиданно, — произнёс Санька.

Они вышли на большую освещённую июльским солнцем площадь, облицованную таким же, как в Яффо, иерусалимским камнем, вокруг которой росли стройные пальмы и деревья с побеленными стволами. Высокие окна зданий вокруг неё говорили о том, что они были возведены давно по стандартам того времени, когда архитекторы и меценаты думали не об экономии, а о людях.

Ян быстро и профессионально провёл съёмки, попрощался, пообещав через неделю показать готовые снимки. А они, испытывая естественное для молодых людей чувство голода, зашли в ресторан, расположившийся в углу площади. Появление красивой женщины в свадебном платье привлекло внимание посетителей. К ним подошла пара пожилых людей, сидевших за отдельным столиком у окна. Мужчина крепкого телосложения в белой с серыми полосами рубашке с короткими рукавами смотрел на Яну и Илюшу через сильные линзы очков, седые пряди волос топорщились от пота, который он вытирал салфеткой.

— Извините, молодые люди, за вторжение, — произнёс он.

— Да всё в порядке, — вежливо ответила Яна.

— Вы видите на моей руке номер? — Он вытянул правую руку и все увидели размытые синие цифры на предплечьи. — Мне его накололи в Освенциме. Мою жену с ребёнком сразу отправили в газовую камеру, а меня отобрали на работы в крематории. Через мои руки прошли десятки тысяч. В день, когда нашу команду готовили к уничтожению, нас освободила Красная армия. Я думал, что народ не возродится. С тех пор я принимаю молодожёнов, как благословение Господне, как моих собственных детей. Значит, не удалось им нас извести.