— Во время Великой депрессии президентом был избран Рузвельт, — сказал Ричард. — Я не сторонник либеральных методов управления государством. Но тогда демократы получили страну с разрушенной экономикой. Применение социал-демократических методов хозяйствования было оправдано. Он накормил народ и подарил ему надежду. Рузвельт содействовал и строительству дорог. А после войны Дуайт Эйзенхауэр.

— Если бы не они, если бы не Америка, Советскому Союзу и Великобритании не удалось бы победить гитлеровскую Германию, — произнёс Санька, припарковываясь возле дома.

На шум мотора на крыльцо вышли Вика, Яна и Илюша.

— Машенька, ты просто красавица, — восхитился Илюша, целуя её.

— Благодари Ричарда. Смотри, какого богатыря он мне подарил, — сказала она, показывая на Гарри, который, стесняясь, прятался за маму.

Женщины целовались и обнимались, и двор наполнился их счастливыми голосами. Стол уже был накрыт к обеду и после прогулки по дому вернулись в салон. В честь Ричарда Санька открыл бутылку шотландского виски Chivas Regal.

— Нам Маша донесла, что ты его любишь, — улыбнулся он.

— У нас в семье традиция. Я помню ещё дед пил его, а потом пристрастился и отец. Он рассказывал мне, что компания Chivas Brothers выпускала и другие марки, которые пользовались успехом среди высоких чинов Великобритании и даже у самой королевы Виктории. У меня даже не было права выбора, хотя виски замечательный и я его полюбил.

— А вот другую традицию ты не стал соблюдать.

— Какую?

— Заключать браки с представителями своего класса. Вместо того чтобы взять себе в жёны дочь пэра, ты женился на простолюдинке.

— Зато по любви. Мои родители довольно либеральные люди и они не возражали. Мери подняла меня на ноги. Они это знают. Но сейчас она герцогиня Миллер.

— У меня тост, — поднялся Илюша. — За здоровье герцога и герцогини Миллер!

Выпили и с аппетитом принялись за запеченную в духовке индейку, начинённую картофелем и шампиньонами.

— Между прочим, русские жёны всегда котировались в Европе, — заметила Яна. — Анна, дочь Ярослава Мудрого, стала королевой Франции в одиннадцатом веке. А в двадцатом веке это стало даже бонтоном, особенно после Октябрьской революции и Гражданской войны, когда из России на Запад уехало три миллиона эмигрантов.

— Верно, — поддержала её Вика. — У Луи Арагона, знаменитого писателя и поэта, жена Эльза Триоле, сама писательница и переводчица, младшая сестра Лили Брик, музы Маяковского. А у поэта Поля Элюара — Елена Дьяконова, которую он назвал на французский манер Гала. Она была очень культурным человеком, а её бабушка владела в Сибири золотыми приисками.