А сам он тем временем уже перешел к другой, старательской истории, в которой он в темноте наступил босой ногой на гремучую змею, подпрыгнул и приземлился… снова на змею. Она не хотела слушать его истории про диких уток с животами, проткнутыми проволокой, на которую они нанизаны, – концы проволоки связаны, и утки дергаются, сталкиваясь друг с другом, между тем как проволока врезается все глубже в их живую плоть – или про древесных крыс, живьем брошенных в костер.

* * *

Кости и Пола, растянувшись на своем футоне[132], в желтом свете керосиновой лампы играли в паучков. «Ползу-ползу-ползу», – шептал Кости, перебирая пальцами и думая о том, что Пола пахнет зрелым подкопченным сыром и скунсом, но как только она схватила его за пестик, его нос отключился.

– Надеюсь, ты не станешь таким же болтуном, когда состаришься? – шепнула она ему в ухо.

– В моем роду мужчины умирают молодыми. Ты никогда не узнаешь историй, которые я мог бы придумать. Про охоту на гигантского лося! Про аварии в шахтах! – Они рассмеялись, но мысль о помутненной болтливой старости Шляпника заставила их в панике броситься в объятия друг друга, целуясь и толкаясь пружинистыми движениями тазовых костей.

49 Что я вижу

49

Что я вижу

Он точно не знает, где он. Столько дорог выглядят одинаково: повторяющиеся дорожные знаки, желтая линия горизонта. Одинаковые легковые машины и грузовики, снова и снова. Но ранним утром, еще не зажатый потоком движения, он находит окольные пути, где видит американские клены, деревья сумаха, из почек которых проклюнулись зеленые коготки.

Иногда ему встречаются вехи, не изменившиеся с тех пор, как он ездил этой дорогой давным-давно. Между розовыми скалами и малорослыми дубами с ревом несется ветер, журавли пронзительно кричат на болоте. В утреннем свете небо оживает множеством птиц. Он вспоминает запах изрытых пещерами скал. По спутанной траве крадется лиса.

Он сворачивает на дорогу, бегущую вдоль подножия холмов. Старая борозда тянется параллельно дороге. Маслянистые камни под колесами пробуравлены крохотными ямками диаметром с кончик тонкой веточки. Путешественники высекли на скалах свои имена заглавными буквами высотой в фут, с цветистыми амперсандами[133]. Даты проплывают мимо: 4 июля, 1838, 1862, 1932, 1876, 1901, 1869, 1937.

Утесы становятся более темными. Слова ярко выделяются на их фоне яркими красками: «Явление Святого Духа «67», «Бобби любит Ниту», «Христос грядет», «Федора». Надо бы написать «Беллерофонт»[134]. Фазаны пролетают над машиной, волоча за собой сложенные длинные хвосты. По краям полей – развалившиеся фермы, неряшливые дома, одряхлевшие, готовые окончательно рухнуть. Земля расстилается впереди гигантскими волнами, то поднимаясь, то опускаясь. Заборы забиты перекати-полем, ОЗЕРО ФЕДО́РА. ГУСЕНИЧНЫЕ ТРАКТОРЫ «МАСТЕР». «СПОКОЙНЫЙ ОТДЫХ И НОЧНОЙ СОН. МОТЕЛЬ «РЕПЕЙНИК». «ПОСЫЛАЕТЕ $60 – ПОЛУЧАЕТЕ ПОЛНЫЙ КОМПЛЕКТ».