– Из журналистского бестселлера 1931 г.: «Теперь, когда компактные полчища иностранцев утвердились на нашей территории и когда в некоторых округах молодые чужестранцы превосходят числом местную молодежь, проблема принимает совсем другой оборот, и мы вынуждены заключить, что среди нас формируются этнические меньшинства».

– Из «Фигаро-магазин» 26 октября 1985 г.: «Останемся ли мы еще французами через 30 лет?» (смысл риторики наглядно передавало изображение символа Республики Марианны, затянутой в чадру)[894].

Вейль считает поворотным в идеологии иммиграционной политики начало 1930-х годов. «Либералы-популяционисты» продолжали придерживаться принципа поощрения иммиграции независимо от происхождения, настаивая лишь на полной ассимиляции, вплоть до «слияния» (в надежде на распространение образования и социализацию иммигрантской молодежи). Но в широкий обиход уже вошли расовые теории иммиграции. Своим опытами прославился специалист по социальной гигиене Рене Мартьяль: на основании анализа крови он выводил формулу биохимической совместимости между коренным населением и этническими группами иммигрантов[895].

Серьезную поддержку в политических верхах получила позиция профессора права Жоржа Моко, который своими исследованиями иммиграции в 1930-х годах закладывал основы современного «культурного расизма». Впрочем, то был «расизм наоборот» – Моко выступал против иммиграции более образованных и высокопрофессиональных когорт. Он доказывал, что врачи, учителя, деятели искусства, особенно кинематографисты, наряду с финансистами, могут иметь слишком большое влияние, а кроме того, «их прежняя образованность препятствует глубокому офранцуживанию»[896].

После Освобождения Моко при содействии Луи Жокса внушил идеи этнической и культурной селекции де Голлю, результатом чего стало письмо генерала ведавшему вопросами натурализации Пьеру-Анри Тейтжену от 12 июня 1945 г. В этом документе, составленном тем же Моко, в частности, предлагалось «ограничить проникновение людей Средиземноморья и Востока, которые за полвека глубоко изменили демографическую структуру Франции»[897]. «Желательно, – говорилось далее, – чтобы приоритет был отдан натурализации северян (nordiques)[898] (уроженцев Бельгии, Люксембурга, Голландии, Швейцарии, Дании, Скандинавии, Исландии, Англии, Германии и т. д.)… В профессиональном отношении Франция нуждается главным образом в непосредственных производителях: работниках сельского хозяйства, шахтерах, строителях и т. д. В то же время, чтобы сохранить за страной ее ассимиляционные возможности, желательно, чтобы свободные профессии, торговля, банки не были слишком доступны иностранцам»[899].