В канун Рождества Кете попросила дочь сопровождать ее в церковь.

– Это будет всенощная месса. Петер не пойдет со мной, говорит, что слишком устал. Карл по понятным причинам тоже не сможет. Магда, пожалуйста, пойдем со мной?

– Даже не знаю, – ответила Магда. – Тебе же известно, что я теперь почти не хожу в церковь. Иногда мне кажется, что Гитлер и его приспешники уничтожили мою христианскую веру.

– Но отец Кремер – хороший человек, – продолжала уговаривать ее Кете. – Ты же знаешь, как крепка его вера. Он никогда не отречется от нее.

Пастор был последователем одного из ответвлений лютеранства, называвшегося «Исповедующей церковью». Ее прихожане отрицали идею поклонения фюреру и оставались верны Богу и Священному Писанию. Некоторые из их лидеров завоевали себе дурную славу у правительства: они помогали евреям выбираться из Германии и заявляли о своем желании свергнуть существующий режим. Но большинство пасторов, включая отца Кремера, предпочитали ни во что не вмешиваться. Они оказывали поддержку там, где могли ее оказать, но не рисковали своей жизнью или жизнями своей паствы и не позволяли себе излишне смелых высказываний.

– Мы должны поддержать его, – сказала Кете. – Пожалуйста, пойдем со мной… И пусть твой еще не рожденный ребенок получит благословение.

– Ну хорошо, – с неохотой согласилась Магда.

Она поднялась к себе в комнату, оделась, машинально взяла с полки Библию и положила ее в карман пальто.

Белые стены церкви освещали мерцающие свечи. Пока они с матерью шли вдоль скамей в поисках свободного места, Магда подумала, что церковь была спасительной гаванью от опасного и ненадежного мира. Периодически до нее долетали обрывки приглушенных разговоров:

– Вот идет Магда Майер… вы же знаете, она беременна.

– И кто отец ребенка?

– Это никому не известно.

– Говорят, что это парень из гитлерюгенда, Отто Шнайдер.

Во втором ряду около центрального прохода было два свободных места. Магда села и огляделась. Она вздрогнула, когда увидела, что с противоположной от прохода стороны сидит мать Отто, Эмилия Шнайдер. Она вежливо кивнула Магде, но ее лицо было суровым. Она даже не попыталась улыбнуться.

Служба началась с традиционного рождественского гимна, затем последовали проповедь и причащение, и наконец пастор приступил к заключительному чтению Евангелия.

– Евангелие от Матфея, глава первая, стихи с восемнадцатого по двадцать пятый, – протянул он нараспев.

Кете обратилась к дочери, чтобы та нашла нужный текст.

– Посмотри в своей Библии, Магда, найди его, – прошептала она.

Магда послушно достала из кармана Библию и отыскала нужные строки: «И родит Она Сына, и наречешь имя Ему: Иисус, ибо Он спасет народ Свой от грехов их…» Магда почувствовала, как ее ребенок завозился в животе. Она подумала, что совсем скоро сама родит, положила пальцы на живот и ощутила, как маленькая ножка или, может быть, ручка толкает ее. Затем произошел еще один толчок, а за ним последовала острая, похожая на схватку боль, которую она никогда не испытывала прежде. Магда поморщилась и схватилась за живот, уронив Библию на пол. Книга отлетела в сторону и оказалась посреди прохода в тот самый момент, когда священник закончил читать: «…и он нарек имя Ему: Иисус». Магда тяжело дышала, приходя в себя после приступа боли. Она стала оглядываться по сторонам в поисках Библии и увидела, что та лежит на полу рядом с фрау Шнайдер. Та наклонилась и подняла ее за обложку. Несколько секунд Библия висела в воздухе, и, к ужасу Магды, письмо, все это время лежавшее в потайном кармашке, выскользнуло и словно в замедленной съемке упало на бело-серый мраморный пол. Магду охватила такая паника, что она почти не слышала, как священник читал молитву Господу, а прихожане эхом вторили ему, закрыв глаза и с благоговением повторяя молитву. Она наклонилась в сторону прохода, пытаясь достать письмо, но мать схватила ее за руку.