– Нет, в самом деле, Чарли, что произошло? Мы тебя вором не растили.

– Но, как видишь, вырастили. Так что вот.

Теперь язык прикусила она, и дальше мы ехали в молчании; я комкал в руках заскорузлую, вонючую футболку. Но мой позор этим не ограничивался: вся одежда была разодрана в клочья и перепачкана кровью, так что мне пришлось напялить привезенный мамой старый тренировочный костюм ее любовника, серый, весь вытянутый, как тюремная роба. Мы въехали в Библиотечный микрорайон.

– Извини, что из-за меня тебе пришлось бросить гостей.

– Чего уж там. Они сели играть в «Счастливый случай» – по мне, удовольствие почти такое же, как от визита в больницу. Почти.

– И как тебе… у Джонатана?

Мама с прищуром покосилась в мою сторону, но тут же стала смотреть на дорогу.

– Как есть, так и есть, Чарли. Как есть, так и есть.

Мы свернули на Теккерей-кресент и припарковались поодаль от дома, чтобы не будить отца, но я увидел, что в комнатах горит свет.

– Папа в курсе?

Мама выдохнула:

– Значит, так. Если я правильно поняла, на домашний звонила какая-то девушка и спрашивала тебя, причем очень беспокоилась, и это беспокойство передалось ему, поскольку ты, кажется, сам его предупредил, что заночуешь у Харпера.

– И?..

– И он позвонил мне – вот до чего дошло, – а я ему рассказала.

– Все?

– Конечно – он же твой отец.

– Мама!

– Ну хорошо, а что я должна была сказать?

– Допустим, что я упал с велосипеда.

– И приземлился точнехонько на кучу фужеров? Брось, пожалуйста, Чарли, он же все равно узнает.