Это внезапно кажется совершенно, жестоко несправедливым. Сейчас я делаю то, о чем мечтала годами. Да, эта поездка прошла не так, как я надеялась. Хотелось вернуться домой с ответами – вместо этого кажется неизбежным, что я уеду, обнаружив еще больше вопросов. Я позволила себе осознать всю глубину своего провала. Похоже, я должна смириться с тем, что Бабча рано или поздно умрет, так и не подвязав концы ниточек, хотя она очень надеялась, что я помогу ей в этом.

Это так несправедливо, что после всей любви, которую она мне подарила, у меня не получается дать ей то единственное, о чем она меня просит. Я хандрю. Я хочу сбежать домой и провести с ней последние дни, умоляя ее о прощении. Я не хочу сдаваться, но, кажется, у меня нет выбора. Что еще осталось попробовать? Чего еще она пожелала бы?

Ответ приходит в одно мгновение:

«Чтобы я осталась».

«Чтобы я осталась».

Бабча никогда бы не захотела, чтобы я чувствовала себя настолько виноватой. Она никогда бы не захотела, чтобы я раскисла или упустила такую возможность. Я знаю, что если бы она была здесь и могла дать совет, она бы бросила на меня надменный взгляд и указала на дверь. Я слышу ее голос в своей голове:

«Поезжай и посмотри мою страну, Элис. У тебя, вероятно, не будет другой возможности».

«Поезжай и посмотри мою страну, Элис. У тебя, вероятно, не будет другой возможности».

Бабча заставила бы меня посмотреть страну, которую она когда-то так любила, и впитать все увиденное. Она заставила бы взять перерыв и побороть чувство вины. Она подбадривала бы и отмечала мое мужество в том, что я попыталась. Она сказала бы, что семья справится без меня еще один день. Она сказала бы, что поспешное возвращение ее не обрадует – более того, это скорее единственный способ разочаровать ее.

Когда Зофия возвращается в вестибюль двадцать минут спустя, я приветствую ее улыбкой.

– Ладно. Итак, у нас в запасе целый день. Что вы предлагаете сделать в первую очередь?

– Горы или соляные шахты, – говорит она, тут же включаясь в ритм.

– Что лучше? – интересуюсь я.

– Зависит от обстоятельств. Чего вы боитесь больше, высоты или замкнутого пространства?

– О какой глубине под землей мы говорим? – уточняю я.

– Сто тридцать пять метров.

Я не могу на лету сделать расчеты, чтобы перевести это в футы, но я догадываюсь, что это долгий путь, и я ненавижу замкнутые пространства. Я вздрагиваю и качаю головой.

– Нет, спасибо. Горы так горы.

Десять минут спустя мы возвращаемся в машину и в плотном потоке направляемся к выезду из города. Зофия снова переходит в режим экскурсовода, указывая на памятники и исторические достопримечательности, но теперь я заставляю себя сосредоточиться на ее словах, потому что всякий раз, когда я позволяю себе отключиться, я думаю о ситуации дома и чувствую напряжение. К счастью, Зофия отличный гид-экскурсовод, и к тому времени, когда мы выезжаем из города и начинаем подъем в горную часть страны, мой мозг полон информации об этом регионе, как будто она провела быструю загрузку.