– А теперь?
– Теперь я знаю. Тогда я была так не уверена в себе. Словно мне еще предстояло все доказывать, а терять было нечего.
Он кивнул, ласково и понимающе глядя на нее.
– Но то было пять лет назад. Как ты себя чувствуешь сегодня?
– Волнуюсь. Все еще немного нервничаю. Готова к тому, что случится завтра.
– Хорошо, – решительно сказал он. – Ну что – начинаем летучку? Чтобы ты поскорее вошла в режим? А потом ленч в «Старом колоколе»?
– Я бы ни за что в мире его не пропустила.
Когда они вернулись с ленча, ее ждала телеграмма. Она знала – паниковать нет причин, потому что плохие новости о Беннетте никогда не придут телеграммой. Он сказал ей об этом, когда поцеловал на прощание тем утром в Париже.
– Я тебе каждую неделю буду слать телеграммы – плюс-минус один день, если мне не удастся вовремя добраться до какой-нибудь экспедиционной службы. Если со мной что-то случится, ты узнаешь об этом от Гарри, который, скорее всего, сообщит эту новость Качу. Так что не волнуйся, когда к тебе придет первая телеграмма.
Она осторожно вскрыла конверт, потому что боялась порвать тонкий листок бумаги внутри. Он уже три раза отправлял ей такое послание, и нынешнее, так же как и предыдущие, безгранично ее утешило.
ДОРОГАЯ Р. ВСЕ В ПОРЯДКЕ. Я ВЕРНУСЬ К ТЕБЕ ДОМОЙ. Б.
ДОРОГАЯ Р. ВСЕ В ПОРЯДКЕ. Я ВЕРНУСЬ К ТЕБЕ ДОМОЙ. Б.
– 32 –
– 32 –
«Вперед, Британия! Да здравствует дело свободы! Боже, храни короля!»
Когда в День победы прозвучали последние слова обращения премьер-министра к народу, Кач достал бутылку виски и щедро налил всем в кружки, которые Ивлин поставила в центре стола главного кабинета.