Думаете, это теория? Нет, реальная история, все так и было. Я выдержала, не отвечала на звонки, дождалась его возвращения, я стерпела даже секс, а потом сказала: «Ну а теперь прощай навсегда». Он просил, умолял, всплакнул от жалости к себе, я была непреклонна. Сейчас живет с простушкой, не с той, а с другой или уже третьей, и, говорят, не больно-то счастлив. Мне все равно.

Пример три. Женщина С., моя подруга со школы. Знаете, из таких, которые всегда найдут, чему позавидовать. Если ты замужем и с детьми – твоему семейному благополучию, если холостая – тому, что свободна, если толстая – твоей приятной полноте, если худая – стройности. И так далее. Особенно она завидовала моей свободной профессии и моим легким, как она считала, деньгам. Сиди себе, стучи, а денежка кап-кап. Объяснять, что кап-кап сначала не денежка, а мои мозги, моя кровь и моя желчь, – бесполезно. И вот эта С. берет у меня взаймы довольно крупную сумму, обломился мне тогда неплохой гонорар. Берет на дело, квартиру они с мужем покупали в новостройке. Срок – полгода. Прошло полгода, восемь месяцев, год прошел. Я два раза намекнула, в третий раз напрямик сказала, что питаться дошираком и не пользоваться машиной, потому что нет средств на неотложный ремонт, как-то нездорово и неправильно. Не пора ли отдать хотя бы часть? В ответ получаю истеричный крик: ты одна, без детей и плетей, сама себе хозяйка, а у меня муж- дурак и сын-идиот, и здоровье ни к черту, долги по ипотеке, ладно, добивай меня, можешь в суд подать, сажай подругу в тюрьму! Это она мне в одном ресторанчике все выпалила, где мы встретились, при этом, заметьте, заказала дорогущее вино, не бокал, а целую бутылку, и пила взасос, всем видом показывая, что заливает горе, а кто расплатился потом, угадайте? Но я поняла, чего она ждет. Моего негодования. Злости. Ссоры. Она не глупая, она говорила заведомо обидные и несправедливые слова, нарочно на меня наскакивала. Рассчитывала, что я отвечу тем же, мы пособачимся, разбежимся, перестанем быть подругами, а если я не подруга, то и долг возвращать необязательно или лет через пять. И совесть не так кушает. Но я была спокойна. Утешать ее тоже не стала. Я просто как бы приняла к сведению. И она занервничала, сбавила тон, начала оправдываться, потом расплакалась, потом вдруг обвинила меня в жестокости. То есть – и так заходила, и эдак, но не могла понять, что со мной происходит. Люди не любят непонятного, оно их тревожит, они не могут долго находиться в неопределенности. Результат? Долг она отдала. Не сразу, кусочками, но отдала.