– Ни за что. И никакого права. Я в сто раз хуже тебя. Потому что ты равна сама себе, а я себя придумываю. У меня правая рука всегда знает, что делает левая. Но я при этом боюсь себе честно признаться в том, чего я хочу.

– Да ты уже признался. Удушить меня.

– Это я накручиваю. Не хочу душить, просто тебя хочу. До тоски. Как только увидел, сразу захотел.

Стоит такой в свете луны, невозможно красивый, но бледный как труп. А с трупом как-то не того, даже если это будет труп Брэда Питта. И весь трясется. Думаю, как бы чего не учудил. Говорю:

– Иди в кухню, я сейчас.

Он пошел, я за ним. Наливаю ему полный стакан водки:

– Пей. И будем говорить.

Он:

– Я не пью.

– Лучше всех хочешь быть? А ты будь как люди. Кто не падает, тот не встает. Смири гордыню, пей.

Он выпил – как отраву. Будто сейчас выпьет и умрет. Поэтому, может, и решился. Я ему сразу еще. И закуски. В том числе мясной рулет. Он даже не заметил.

Конечно, никакого разговора не было, я его водкой нейтрализовала, он заснул на диванчике в кухне.

А утром я его отправила домой.

Потом говорила с семиюродной, посоветовала найти хорошего психотерапевта или психиатра. Она говорит: уже находила, три профессора с ним беседовали, все трое потом сказали, что он вполне нормальный, а вот они чувствуют себя после разговора с ним слегка чокнутыми. Потому что у него страшное обаяние, любого может переубедить.

Это да. Если бы не мой опыт и ум, он бы и на меня подействовал.

Через полгода узнаю, что он уехал в Сибирь, в общину самозванца Виссариона.

Я ничего другого и не ожидала.

Но, когда вспоминаю о нем, жалко ужасно, что ничего у нас с ним не получилось. Понимаю, что и не могло получиться, а все равно жаль. Ни о ком так не жалела.

Лыжню!

Лыжню!