Прошло четыре дня; Уолтер сидел за бывшим столом в сверкающем чистотой кабинете Фила, откуда выбросили все пепельницы и убрали персидский ковер; телефонные аппараты плавились от важных звонков.

– Уолтер, меняй все, что считаешь нужным, – говорила она, не давая ему забыть, что он вступил в должность исполнительного директора. А когда он содрогнулся от такой ответственности, она упростила описание его должностных обязанностей. – Делай то, что считаешь правильным, Уолтер. Это ведь несложно, правда? И другим скажи, чтобы поступали так же.

На самом-то деле это было куда сложнее, чем прозвучало из ее уст: ему был знаком единственный стиль руководства, который он испытал на своей шкуре, – запугивания и манипуляции. А она, сама наивность, похоже, уверовала, что люди работают тем лучше, чем больше к ним уважения.

– Прекрати трепыхаться, Уолтер, – сказала она, когда они стояли у порога начальной школы «Вуди» в ожидании очередной выволочки от Мадфорд. – Бери штурвал на себя. Выбирай курс. Если будут сомнения – притворяйся.

Притворяться. К этому Уолтер уже приноровился. За считаные дни он совершил серию сделок, распространив трансляцию «Ужина в шесть» от одного побережья до другого. Затем провел переговоры с новыми рекламодателями, что позволило удвоить бюджет KCTV. Наконец, пока не струхнул, организовал совещание руководства и проинформировал всех о состоянии сердечно-сосудистой системы Фила, не забыв подчеркнуть роль Элизабет в спасении жизни прежнего босса, и выразил надежду, что впредь, несмотря на этот печальный «инцидент», весь персонал студии продолжит свою захватывающую и масштабную деятельность на благо KCTV. Самыми бурными аплодисментами было встречено известие об инфаркте Фила.

– Я поручил нашему дизайнеру сделать вот такую открытку с пожеланиями скорейшего выздоровления, – сказал он, поднимая над головой гигантскую картонку с карикатурой на Фила, готовящегося забить победный гол. Но вместо обычного регбийного мяча Фил сжимал в руках свое сердце (Уолтер только сейчас подумал, что это, вероятно, не лучшая идея). – Задержитесь, пожалуйста, чтобы каждый поставил свою подпись. Желающие могут также добавить что-нибудь от себя.

Ближе к вечеру, когда исполинскую открытку принесли на подпись Уолтеру, он бегло просмотрел все пожелания. В большинстве своем они ограничивались стандартными фразами вроде «Поправляйтесь!», но попадались и отдельные более мрачные сентенции.

«Попутный ветер в зад, Лебенсмаль».

«Я бы нипочем тебе „скорую“ не вызвал».

«Чтоб ты сдох».

Последний автограф – он узнал этот почерк – оставила одна из секретарш Фила.