– Вы уверены?

– Естественно. Он – мой поверенный в делах… да и фонд – чтобы вы знали, мисс Зотт, – принадлежит мне, но его лицо – Уилсон.

– А зачем он вам понадобился? – не отступалась Элизабет.

Эйвери Паркер смотрела на нее не моргая.

– Вы еще спрашиваете? Поразительно. Допустим, я располагаю значительными активами, но у меня связаны руки, как и у большинства женщин на этой планете. Я сама не могу даже выписать чек – на нем должны стоять обе наши подписи.

– Как такое возможно? Это же Паркер-фонд, – указала Элизабет, – а не фонд Уилсона.

Паркер фыркнула:

– Да, но этот фонд я получила в наследство, причем с тем непременным условием, что все финансовые решения должны исходить от моего мужа. Поскольку на тот момент я не состояла в браке, попечительский совет назначил Уилсона распорядителем фонда. А поскольку я по сей день не замужем, Уилсон, как прежде, у руля. Не только вы сражались и потерпели поражение, мисс Зотт, – сказала она, вставая и решительно одергивая пиджак. – Мне еще повезло: Уилсон – порядочный человек.

Она развернулась и пошла к дверям; Элизабет задала свой последний вопрос ей в спину, но Эйвери Паркер не потрудилась ответить. Что же у нее на уме, у этой Элизабет Зотт? Возвращаться в Гастингс она не намерена, и, судя по ее прицельным вопросам об Уилсоне (не говоря уже о других проявлениях интереса), так будет лучше для всех. Эйвери в задумчивости провела пальцем по дешевой броши в виде ромашки. Ну вот, наделала глупостей. Купила Гастингс, примчалась сюда, устроила встречу с Зотт. Допустим, ее всегда привлекала эта личность, равно как и достигнутые ею успехи, тем более что сама она в юности тоже мечтала заниматься наукой, но из нее воспитывали не будущего ученого, а приличную девушку. К несчастью, с точки зрения ее родителей и Католической церкви даже в этом качестве она потерпела крах.

– Мисс Паркер… – повторила Элизабет.

– Мисс Зотт, – с тем же нажимом откликнулась Эйвери и обернулась. – Я ошиблась. Вы не хотите возвращаться в Гастингс – дело ваше. Умолять вас никто не собирается.

У Элизабет перехватило дыхание.

– Я всю жизнь только и делаю, что умоляю, – продолжала Паркер. – Тошнит уже.

Элизабет пригладила выбившиеся из прически волоски.

– Я вам сто лет не нужна! – выпалила она с жаром. – Вы же не станете отрицать, правда? А нужны вам исключительно коробки.

Эйвери склонила голову набок, словно не расслышала:

– Коробки?