Я выхожу последней. Успеваю заметить, как Кейт откидывается на подушку, вдруг снова обессилев.

— Я чувствовала, что вы придете, — говорит она судье.

— Почему?

— Потому что ко мне все всегда возвращается, — отвечает Кейт.

Лет пять назад одна семья купила дом напротив нашего и снесла его, чтобы построить новый. Для этого понадобился бульдозер и полдюжины мусорных контейнеров. Утро еще не закончилось, а конструкция, которую мы видели каждый раз, выходя на улицу, превратилась в груду обломков. Вы думаете, дом — вещь прочная и простоит долгие годы, но на самом деле его могут разрушить сильный ветер или шаровой таран. Живущая в нем семья мало чем отличается.

Сейчас я с трудом вспоминаю, как выглядел тот дом. При выходе на улицу мне не приходит на память зияющая пустота в ряду домов, вроде выпавшего зуба, которая мозолила глаза много месяцев. Ведь, сами понимаете, потребовалось немало времени, чтобы новые хозяева возвели другое здание.

Когда судья Десальво выходит из палаты Кейт, мрачный и обеспокоенный, Кэмпбелл, Брайан и я встаем.

— Завтра, последнее заседание в девять утра, — сообщает он.

Кивнув Верну, чтобы тот не отставал, судья удаляется по коридору.

— Пошли, — говорит Джулия Кэмпбеллу, — ты под моим милостивым компаньонством.

— Такого слова нет, — отвечает он и, вместо того чтобы следовать за милостивой компаньонкой, приближается ко мне. — Сара, мне очень жаль. — И делает еще один подарок: — Вы отвезете Анну домой?

— Мне очень нужно повидаться с Кейт, — просит Анна, как только они нас оставляют.

Я обнимаю ее за плечи:

— Ну конечно.

Мы заходим в палату, только наша семья, и Анна садится на край кровати сестры.

— Привет, — тихо говорит Кейт, открывая глаза.

Анна качает головой; ей не сразу удается подобрать нужные слова.

— Я пыталась, — наконец произносит она, и голос у нее колкий, как репейник.